Девушка просияла.
Каролин надеялась, что в холле ей станет получше, но напрасно. Она по-прежнему жадно хватала ртом воздух. Красные точки вспыхивали перед глазами.
В уголке она отыскала взглядом стул, опустилась на него, сжала голову руками, которые были холодны как лед.
Зоэ встревоженно склонилась над ней.
— Тебе нехорошо, дорогая? Может, нам стоит вернуться и попросить доктора заняться тобой?
— Нет. — Каролин заставила себя встать. Стыд жег ее. Она обняла мать.
— Прости. Такое больше не повторится. — Но в ушах ее все равно звучали слова доктора:
— Полгода… от силы год…
Они направились к выходу. Зоэ на полшага впереди, с легкой улыбкой на губах.
— Как там, у Марка Твена? — спросила она. — Слухи о моей кончине сильно преувеличены. Я жалею, что подвергла тебя такому испытанию, дорогая…
У Каролин сжалось горло. Она смотрела на мать — та беспечно улыбалась. Конечно, Зоэ притворяется. Невозможно поверить, что она так легко восприняла предсказание доктора. “Полгода… от силы год…”
— Хотя, разумеется, слышать подобное неприятно. Даже как-то тоскливо, — продолжала Зоэ. — Все эти доктора заведомые паникеры. А в придачу еще и зануды.
Она перехватила взгляд Каролин и рассердилась.
— Не хочу, чтобы ты так на меня смотрела. К лету я буду в полном порядке. Почему бы нам не поехать куда-нибудь? Что скажешь насчет Греции? Хочу показать Александру тамошние амфитеатры.
Каролин молча кивнула.
— Я позвоню в туристическое агентство, чтобы нам забронировали тур. А пока возвращайся в Нью-Йорк и спокойно живи, как жила.
На какой-то момент Каролин представила, что может вернуться к прежней жизни, открывать по утрам для первого покупателя игрушечный магазин, гулять с Александром в Центральном парке и кормить голубей.
— Нет, — заявила она как можно убедительнее. — Я уже успела забыть, как хороша Калифорния после холодного Нью-Йорка. Я слетаю на пару дней туда-обратно, улажу кое-какие дела, а потом мы заживем здесь вместе.
— Тебя слушать смешно, — фыркнула Зоэ. — Я не позволю тебе сидеть возле меня. Так поступают только дураки, а они все вымерли еще в прошлом веке. Подобная чепуха напрочь устарела. Она пахнет нафталином.
От того, что Каролин приняла решение, ей стало немного легче. Она даже смогла улыбнуться.
— Но я не иду ни на какие жертвы. Честно говоря, я все равно собиралась смотаться из Нью-Йорка рано или поздно. Этот город выжигает душу. Я с удовольствием поживу в Калифорнии. И Александру здесь, несомненно, понравится, — поспешила добавить Каролин.
Зоэ с подозрением посмотрела на дочь:
— Значит, твоя идея о переезде со мной не связана?
— Нет, конечно, — легко соврала Каролин. — Я очень хочу сюда переехать. Пожалуйста, не возражай.
Зоэ комично закатила глаза.
— Вот как оно бывает! Мы все еще считаем их детьми, а они уже взрослые.
— Угадай, миленький, что я скажу! Нам придется немножко пожить в Калифорнии.
Александра такая перспектива не обрадовала.
— Зачем?
— Потому что там лучше, чем здесь, — туманно ответила Каролин.
Она уже почти убедила себя, что именно в этом истинная причина ее решения. Едва она закрывала глаза, как ей виделся бассейн с голубой водой или дождь, омывающий пальмовые листья или пестрый ряд живописных лавочек в Брентвуде.
Александр расплакался:
— Нет-нет, я не хочу…
Каролин усадила его себе на колени, утерла ему слезы и стала рассказывать про Калифорнию.
— Я впервые попала туда, когда мне было семь лет. Мы с твоей бабушкой каждое утро отправлялись на поиски приключений. Так она говорила — и не обманывала. Везде нас ждали приключения — не страшные, но интересные. А однажды мы ехали долго-долго по дороге среди рощ апельсиновых деревьев. И вдруг я увидела впереди огромную гору со снеговой шапкой.
Александр, догадавшись, радостно хлопнул в ладоши.
— Диснейленд!
— Правильно, Диснейленд. И мы поднимались на эту гору — Маттерхорн она называется. И там Зоэ потеряла свой ярко-красный шарф. Его просто сдуло ветром у нее с шеи, и он улетел в пропасть. И так долго летел по воздуху, словно красивая птица. И вроде бы помахал нам на прощание, Каролин изобразила руками, как улетал шарф Зоэ, и малыш рассмеялся.
— Может быть, он там до сих пор лежит на дне пропасти. Может быть, мы отыщем его, когда приедем в Диснейленд. Вернем шарф бабушке, и она обрадуется.
— Я хочу, чтобы Зоэ поехала в Диснейленд с нами. И сама нашла свой шарф, — заявил Александр.
— Вряд ли это получится, — невольно вырвалось у Каролин.
Но Александр уже не слышал этого. Он бегал кругами по квартире, представляя, как катается с Маттерхорна.
Каролин не задержалась в Нью-Йорке надолго. Быстро пересдала свою квартиру. Молодая пара, которая въезжала туда после Каролин, сама решила привести все в порядок.
— Вы не против, если кое-какую мебель мы унесем в подвал? — спросили они. — У нас есть своя.
Каролин была не против.
Субботним утром она устроила распродажу. Едва она выставила свои нехитрые пожитки, почти сразу начали подходить люди. Они осматривали кружевные покрывала, которые Каролин вязала крючком, когда была школьницей, вазу, подаренную им с Грэмом на свадьбу. Рекламный плакат спектакля “Дерево, выросшее в Бруклине”, книги по искусству. Стульчик Александра. Все эти вещи были наполнены воспоминаниями. И воспоминания эти были очень важны для Каролин. Странно, но сейчас она чувствовала: еще долго они не понадобятся ей.
Она представляла, как будет выглядеть квартира, когда она проживет в Калифорнии полгода или даже год. Скорее всего, квартира будет совсем пустой, и, возможно, Каролин ее в таком виде и оставит.
— Сколько вы хотите за это? — Молодая рыжеволосая женщина держала в руках репродукцию Боттичелли, купленную Каролин целую вечность назад.
— Это вам подарок, — сказала Каролин женщине и улыбнулась.
Каролин зашла попрощаться с Триной.
— Не могу поверить, что мы расстаемся. — Трина заплакала. — Я слишком часто твердила, что тебе нужно сменить обстановку, и вот что из этого вышло. Это я виновата.
— Не расстраивайся. Ты обязательно должна приехать к нам на Рождество. Мы пойдем на рынок и купим тебе целую корзину манго. А потом пообедаем в ресторане с лучшей в мире мексиканской кухней.
Трина, роняя слезы, кивала.
— Я все время вспоминаю нашу поездку в Лондон.
Каролин улыбнулась:
— А я — тот день, когда ты принесла ко мне домой коробку с кукольным домиком..
