– Мне очень жаль, – сказал он.
– Я все равно не верю.
– Но, дорогая…
– Не думай, что я сошла с ума, Оскар. Я просто думаю, что Ричард сбросил со скалы лошадь и плащ, чтобы они подумали, будто он погиб.
– Н-ну… Пожалуй, такое возможно, – неуверенно отозвался Оскар.
– Более чем возможно. Великолепный план. В нем чувствуется его мысль, его рука. Теперь полиция уверится в том, что Ричарда нет в живых, и успокоится, а он тем временем достанет лодку и завтра приплывет ко мне…
Оскар окинул Кристину сочувственным взглядом.
– Не смотри на меня так, – сказала она. – Ты же не знаешь его так, как знаю я. Я верю, что все именно так. Как ты сам этого не понимаешь, Оскар?
Кристина покачнулась, Оскар успел шагнуть навстречу, поддержать.
– Да, девочка. Я понимаю.
– Тогда вели седлать мою лошадь!
В лагерь Кристина добралась уже в сумерках. Здесь мало что изменилось. Разве что не стало полевых колокольчиков. Да мельничное колесо вновь заработало и теперь мерно шлепало по воде своими деревянными лопастями.
Она привязала лошадь возле кузницы, приспособленной под конюшню. Здесь холодной весенней ночью, которая была, казалось, тысячу лет назад, Капитан Уайклифф приставил к горлу Кристины нож и прошептал: «Я никогда не насиловал женщин. Не собираюсь этого делать и сейчас». Кристина вспыхнула, вспомнив продолжение той сцены. Их первая ночь любви!
Она медленно побрела в лес по знакомой тропинке, которая вывела ее к шалашу. Здесь они с Ричардом тоже любили друг друга – прямо под бездонным ночным звездным небом. Здесь же строили планы. Здесь читали в газетах репортажи о своих подвигах и смеялись над беспомощностью властей. Тогда им и в голову не приходило, что все может закончиться именно так. Если Ричард действительно мертв, она…
Нет, нельзя даже думать об этом! Надо подождать. Подождать еще одну ночь – и тогда она узнает правду.
Кристина не могла дольше оставаться в шалаше. С этим местом было связано слишком много воспоминаний. Если она и дальше будет думать о том, что никогда больше не увидит Ричарда, не прикоснется к нему, не поцелует его, не будет любить, – ей не дожить до утра. Нужно собраться. Нужно найти в себе силы прожить оставшиеся до рассвета часы. Необходимо чем-то занять себя.
Кристина пошла назад, к мельнице. Вошла внутрь. Жернова все так же торчали посреди помещения. Разные мелочи напоминали о том, что здесь недавно жили люди. Забытая на камине чья-то трубка. Сапог в углу. Оставленный Капитаном на столе нож. Нож разбойника. С ним связано столько воспоминаний! Эта сталь прижималась к ее горлу в ту ночь, когда Капитан поймал ее возле кузницы. Этим ножом он учил ее чистить рыбу. Она невольно улыбнулась.
Неужели все это безвозвратно ушло?
В подвале Кристина нашла небольшую стопку книг. Это были те самые книги, которые Капитан давал читать Кристине еще в те времена, когда не решался брать ее с собой в ночные рейды. Она подняла их с пола, взглянула на яркие обложки. Ей показалось, что книги до сих пор хранят тепло его рук. Кристина почувствовала какую-то необъяснимую, мистическую близость с Ричардом. Воспоминания снова нахлынули на Кристину.
Она поднялась с книгами наверх, разожгла в камине огонь и уселась в кресло.
Грошовые книжечки в ярких обложках. Как странно, что именно они так точно отражают характер человека, которого она любит, думала Кристина. А еще она думала о том, что придет день, и такая же книжка в такой же яркой обложке будет написана ее рукой. «Последний разбойник» – так она назовет ее.
Во сне Кристине чудилось, что Ричард рядом. Она попыталась открыть глаза, но чей-то голос предупредил, чтобы она не делала этого, а насладилась своей иллюзией до конца. И Кристина не открывала глаз и продолжала спать с улыбкой на губах, зная, что когда-нибудь она поднимет веки и увидит Ричарда, сидящего рядом с нею.
Она проснулась, открыла глаза и, разумеется, никого не увидела. Но из головы не выходила мысль, что Ричард где-то здесь. Или скоро будет здесь. Ей даже привиделся парус. Он должен показаться на горизонте.
Кристина упаковала в сумочку книги и пошла на утес. Стояла предрассветная тишина. Добравшись до вершины, Кристина уселась, поджав под себя ноги, и вспомнила, как сидела здесь в той же позе, когда узнала, что родители отказались платить за нее выкуп. Тогда Ричард нашел слова утешения и пообещал взять Кристину с собой в очередное приключение.
В тот день для Кристины началась новая жизнь.
И вот она снова сидит на этом утесе.
Кристина окинула взглядом морскую гладь. До самого горизонта расстилалась серая, отливающая металлом пустыня. Неважно. Она будет ждать, и у нее есть время – целая вечность.
Кристина задумчиво наблюдала за тем, как на востоке появилась розовая полоска зари. Утренний ветерок налетел с моря, шевельнул ее ло-коны.
«Прекрасная погода для того, чтобы идти под парусом! – невольно подумала она. – Какой денек мы могли бы провести сегодня на море, вдвоем!»
Чем выше над морем поднимался пылающий солнечный шар, тем глубже погружалась Кристина в пучину горя. Надежда покидала ее, лишая последних сил. Она не знала, что ей делать. Куда идти. А главное – она не представляла, как и зачем жить без Ричарда.
Было тихое, солнечное, прозрачное утро. Оно могло стать неповторимым, если бы на горизонте появился белый парус. Маленький белый парус. А под ним, на палубе, Кристина рассмотрела бы Ричарда. Сначала только его силуэт. А позже, когда парус приблизится, его лицо. И его незабываемую, неповторимую, родную улыбку.
Ах, если бы все это случилось!
Тогда Кристина бросилась бы вниз, к подножию утеса, а оттуда – в прибой, в волны. Плыть, плыть ему навстречу, чтобы обнять поскорей друг друга, почувствовать прикосновение любимых рук, ощутить на губах соленый от морской воды поцелуй…
Если бы только… Если бы только…
Кристина подняла голову. Перед ней было пустынное серое море.
ЭПИЛОГ
Ничего не оставалось, как отправляться домой.
Неужели она должна будет вернуться в Уинтербрук-Холл и жить там? Без Ричарда. Она будет чувствовать себя в этом доме, словно в пустом склепе.
Кристина поднялась и слегка пошатнулась. Ей было тяжело дышать. Тело ломило от долгого неподвижного сидения, в затекших ногах покалывали иголочки. Колени дрожали и подгибались. Желудок свело. На лбу выступили капельки холодного пота.
За спиной хрустнула ветка. Она испуганно обернулась…
Перед ней стоял Ричард – со сломанной веткой в руке. Волосы слегка растрепаны ветром. Расстегнутая у ворота белая рубашка. Черные узкие брюки, заправленные в высокие кожаные сапоги.
