Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81
Утро было невероятно дурным: сперва ждали высокое начальство, потом высокое начальство с иностранными гостями, далее высокое начальство велело ждать, не расслабляясь, затем из АБК пошли сигналы о каком-то маски-шоу: то ли полицейской операции, как в кино, то ли рейдерском захвате, как в телевизоре. Наконец прибежал программист Муртазин.
Когда в цехах погас свет и наступила непривычная тишина, Еремеев с ужасом подумал: а если это ошибка или путаница какая-то. Вдруг нет ни захвата, ни стрельбы. Просто кто-то что-то не так понял или решил разыграть кого-то. А я шарахнул секретным оружием по живым людям и мощностям родного завода. Мощности-то ладно, они были штатно запаркованы и защищены от воздействия, но в АБК-то сегодня никто схему не отработал. Одних компьютеров и оргтехники, поди, на несколько миллионов сгорело.
Эта мысль колотилась в голове и даже легких Еремеева, пока он вместе с тройкой ребят поздоровее, оскальзываясь, бежал через двор в АБК. Остальным он велел быть на рабочих местах и охранять цех, а заодно СПАЗ. И отпустило Еремеева не скоро. Даже не при виде мужика в маске, черной форме без опознавательных знаков и с автоматом, скорчившегося у вертушки, через которую работяги шли в цех. Отпустило тогда, когда нормального человека, наоборот, должно было прихватить. Когда Еремеев вышел на лестницу, красиво заваленную взводом полицейского спецназа. Видать, стояли ребятки, ждали команды – а дождались импульса в центральную нервную. И удивиться не успели.
На третьем этаже валялся опять не спецназовец, а такой же, как у вертушки, мужик в маске и анонимной униформе. С таким же вычурным автоматом. Слава богу, из такой же оружейной стали.
– Они живы? – спросили сзади, и едва угомонившееся сердце Еремеева снова оборвалось и затрещало из холодных кишок, а Масютин без затей замахнулся черенком, выдранным из дворницкой лопаты.
– Тихо, – сказал Еремеев, потому что голос все-таки был женским, и повернулся.
К ним подошла молодая и довольно пригожая женщина в черном удлиненном пуховике. Лицо у нее было строгим и немного испуганным, что добавляло пригожести. А руки в карманах добавляли то ли простецкости, то ли, наоборот, загадочности.
– Вы здесь работаете, так? – спросила она напористо. – Это что, короткое замыкание какое-то было?
– Длинное, – сказал Масютин и небрежно оперся о черенок, как шевалье о клинок. – Мать, ты сама кто и откуда?
– Новикова, следственный комитет, – ответила она, даже не пытаясь вытащить руки из кармана или каким-то иным способом показать удостоверение, погоны или какую-нибудь бляху на груди. Груди хватило бы, подумал Еремеев и немного даже испугался за себя. В связи с тем, особенно, что сразу понял: не врет девушка. И Масютин это понял, потому что присмирел и палку убрал за спину. А девушка приободрилась, попав в родную стихию, в которой можно допрашивать и строить всяких посторонних мужиков.
– Это ваши? – спросила Новикова, дернув подбородком.
Масютин быстро оглянулся и кивнул. Пробежавшие по коридору Яманаев и Лодыгин возвращались на голоса.
– Вы представьтесь, пожалуйста, – сказала Новикова Еремееву.
– Еремеев Павел Викторович, начальник КБ, и. о. главного инженера. Это ваши вояки, что ли?
– Не совсем, – сказала Новикова. – Можете кратко сказать, что случилось?
Еремеев развел руками, посмотрел в обе стороны и начал:
– Ну, я бы сказал, рейдерский захват, причем не первый…
– Это я в курсе, – оборвала Новикова. – Вы скажите, вы из какого-то оружия выстрелили, или что? Просто для понимания.
– Просто для понимания: была приведена в действие наша разработка. Штатно. Остальное – извините, секретная информация.
– Они живы хоть?
Еремеев пожал плечами.
– Ну вы же видите. Очнутся минут через пятнадцать.
Новикова поморщилась и уточнила:
– А у вас право есть на такое, как это, штатное приведение в действие?
– Есть у нас все, – сказал из-за плеча Яманаев. – А у вас право есть с автоматами по заводу бегать?
– Я без автомата, и вообще, – сухо сказала Новикова и осторожно выпростала руки из карманов.
Масютин охнул, кто-то свистнул, а Еремеев, растерявшись, просипел:
– Ну, это еще повезло – на периферии были, и металл изолирован – телефон, что ли?
Новикова прострелила его непременно синими – в полутьме коридора не понять, но какими еще, – глазами и хотела сказать что неласковое. Но ей самой сказали: «Позвольте» и осторожно, но прочно взяли за запястье.
Мужик в униформе охранника и с заводской нашивкой на груди быстро исследовал ладонь Новиковой и сообщил:
– Ну, ожог, сильный, но более-менее чистый. Пластмасса потекла, так? Надо спиртом обработать и повязку, тоже спиртовую. Пойдемте, я знаю, где есть.
Новикова оглянулась почему-то на Еремеева. Еремеев открыл рот, но охранник сказал:
– Ребят, там в юротделе Шестаков и номенклатура из Москвы связанные, и с ними еще эти вот с автоматами, три штуки. Очнутся – нехорошо получится. Вы бы поспешили.
Масютин, что-то прошипев, гулко ткнул палкой в пол и рванул в сторону юротдела так, что Еремеев на всякий случай решил не завидовать ни Шестакову, ни рейдерам. Яманаев с Лодыгиным, переглянувшись, затопали следом.
Еремеев снова открыл рот, но обнаружил, что Новикова об руку с охранником уже удаляется в крыло приемной. Хороша парочка – хромоножка да сухоручка. Еремеев опомнился, нагнал их и как бы между прочим поинтересовался:
– А вы откуда, собственно?
Мужик прервал увлекательный рассказ о наружном применении хорошо очищенной водки и легко объяснил:
– Да я после ночной отсыпаюсь, в себя прихожу – стук, крики, р-раз – свет погас. Ну я туда, сюда – все лежат, вот, на вас выбежал.
Акцент у него тоже был легким – легче, чем, допустим, у Яманаева. Зато парфюмом он злоупотреблял тяжко.
– А оружие где? – спросил Еремеев.
– Да какое у нас оружие, – сказал мужик, широко улыбнувшись и хлопнул локтем по висевшей на плече сумке. – Журнал проходок наше оружие. Вот, товарищ следователь, сюда проходите, пожалуйста.
Новикова хмыкнула, толкнула дверь, перешагнула через какое-то черное тряпье и очередного захватчика, лежавшего мордой в пол поперек приемной, присела на стул возле пустующего стола секретарши и неловко, левой рукой, расстегнула пуховик. Под пуховиком оказались синий свитер, черная юбка и толстые колготки. А также грудь и коленки – такие, что сквозь любой слой шерсти насквозь прожгут.
Еремеев, почти не замешкавшись, отвел глаза, тоже перешагнул кучу одежды, прислушался и спросил охранника, деловито открывавшего директорские шкафчики:
– Шестаков в юротделе, а кто в кабинете-то, я не понял?
Из кабинета доносилось невнятное кудахтанье на два голоса, женский и мужской.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 81
