Книга Изгнанник - Лариса Петровичева

– Хороши они после драки кулаками махать, – откликнулся Шани. – А что Влас говорит?

Софья подозревала, что Власом зовут того фартового мужика с золотыми перстнями на толстых пальцах, который заходил в особняк с черного хода и приносил раритетные книги – вплоть до золотистых свитков в тонких деревянных тубусах, которые были написаны за много лет до появления на земле Заступника. Фартовый неизменно кланялся Софье, но не говорил ей ни слова и старался не смотреть в глаза.

– А Власа я не спрашивал, – сказал Алек. – Но думаю, он бы предложил какой-нибудь из домов под снос.

– Не предложил бы, – негромко сказала Софья. Шани и Алек посмотрели на нее с одинаково изумленными лицами, и она закончила: – В таких местах толчется гораздо больше случайного народа, чем вы полагаете. А я думаю, что свидетелей вам не нужно.

– Умная девица, – с уважением произнес Алек.

Шани усмехнулся и довольно ответил:

– Других не держим.

* * *

Когда Петрика выволокли из кареты и за шиворот потащили куда-то по мокрой траве, он уже понял, что его песенка спета. Те, кто волочил второго капитана по лужам, нисколько не напоминали призрак Хельги Равушки – человек в неприметном сером плаще, который встретил капитана в подворотне возле кабачка «Луна и Крыса», оказался очень приличным бойцом.

Плохой бы с Петриком не справился.

Мешок, надетый на голову, стянули, и сперва Петрик не видел ничего, кроме тьмы. Потом во тьму пришли цвета и звуки: шел дождь, перед стоящим на коленях капитаном плескалась вода, и в ней отражались стремительно летящие тучи и полная луна, что мелькала среди них. Чуть поодаль всхрапывали лошади, тревожно переступая с ноги на ногу. Пахло хвоей и чем-то еще, кислым и очень знакомым, тем, что Петрик обонял не раз. Вскоре он понял, что это запах страха. Его собственного страха. Да что там – капитан был насмерть перепуган, до дрожи в коленях.

– Подними его, Алек, – отдавший приказ мужской голос прозвучал надтреснуто и смертельно устало. Петрика вздернули за воротник и поставили на ноги. Всмотревшись в темную высокую фигуру, он охнул и произнес:

– Ваша неусыпность… Это вы?

– Это я, – ответил Шани Торн. – И у меня есть к тебе несколько вопросов.

– У нас, – хрипло добавили сзади, и Петрика развернули направо – он увидел одиноко стоящее дерево, мертвое, должно быть погубленное молнией и огнем. Одна из ветвей была выброшена вперед, словно протянутая в молении рука, и на этой ветке болталась петля с затейливо завязанным узлом.

Петрик сдавленно вскрикнул и почувствовал, как по ноге потекла горячая струйка. Страх сыграл с капитаном злую шутку, моментально превратив бывалого вояку в манную кашу.

– Твой покойный командир сказал, что именно ты доставил Хельгу Равушку в загородный дворец его величества. Это верно?

– Верно, верно, – залепетал Петрик. В мире ничего не осталось, кроме петли, которую трепало ветром. Он чувствовал, как в горле поднимается страшный тяжелый ком, словно петля уже обхватила его шею и затягивается с томительной обморочной медлительностью. – Я привез ее во дворец и отвел в Красный зал. Я выполнял приказ! – визгливо вскрикнул он. – Я солдат! Это мой долг – выполнять приказы!

– Ублюдок, – прошипели сзади, и Петрик услышал тонкий свист – с таким пронзительным звуком выходит из рукояти выдвижное лезвие. Свист повторился, и капитан почувствовал дуновение ветра и капли дождя на обнажившейся спине. Несколькими движениями с него срезали камзол и рубаху, и, вспомнив о судьбе своего командира, Петрик понял, что сейчас с него примутся срезать и кожу. – Каков ублюдок. А насиловать ее тебе тоже приказали?

Голос был по-молодому звонкий, и в нем сквозила лютая ненависть. Просто исключительная.

– Нет, – выдохнул Петрик. – Нет. Это был не приказ… Это был подарок. Принц Луш сказал, что дарит нам ее, чтобы мы отдохнули после службы…

– И вы отдохнули, – негромко произнес Торн. Не злобно, не сердито – просто констатировал факт без всяких эмоций.

Петрик вспомнил, как тогда отдыхал его отряд, как девушка плакала и кусала губы, чтобы не кричать от страха, стыда и боли, как потом об ее грудь тушили самокрутки из бодрящей травы… Петрик вспомнил и решил не отвечать.

– Твой командир сказал, что именно ты снял с нее цепочку с кругом и кольцом, – продолжал Торн. Петрик кивнул:

– Да, я… снял.

Тучи улетали на север, и освобожденная луна озарила лес бледным мертвым светом. Дождь прекратился, но ветер по-прежнему игриво трепал и дергал петлю, и Петрик не мог отвести от нее глаз.

– Зачем?

– Ну как зачем. Шлюхи ведь их не носят. Кругов Заступника им не полагается.

Свист лезвия повторился, и Петрик заорал во всю глотку. Его обожгло болью от лопатки до лопатки, и по спине потекла кровь. Это моя кровь, подумал Петрик, не переставая верещать, это меня сейчас свежуют, как свинью. Меня, Фрола Петрика, капитана охранного отряда его величества. Этого просто не могло быть – но это было.

– Она не была шлюхой, – сказал второй – тот, которого декан инквизиции назвал Алеком, и предложил: – Наставник, вы лучше подождите меня в карете. Я постараюсь побыстрее.

– Да не спеши, – откликнулся декан все с тем же стылым равнодушием мертвеца. – Служенье муз не терпит суеты.

Петрик услышал удаляющиеся шаги. Потом хлопнула дверца – видимо, Торн сел в карету. Рука невидимого Алека похлопала Петрика по окровавленной спине, и лезвие снова принялось за работу.