Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
– А что же делать?
– Не писать! Не желать! Не верить! Не играть! Тебе еще повезло. И сильно повезло!
– Почему?
– Ты не успела облучиться великой наглостью, беспочвенной уверенностью в собственной гениальности. Не барахтаешься между комплексом неполноценности и манией величия, не мучаешься вопросом, какой след оставишь после себя. Поверь, здесь и без тебя достаточно наследили. Я хотел встретиться с тобой, потому что мне понравилась твоя сказка. Но в жизни ты еще лучше. Но я очень тебя прошу, не пиши больше. Не надо! Ты пополнишь ряды городских сумасшедших, у тебя испортится характер, каждую минуту в жизни ты будешь обличать несправедливость окружающего мира. И когда больше обличать будет некого, ты примешься за себя. Уходи. Тебя здесь никто не ждал. Было ошибкой думать, что придешь ты, напишешь сказку и все измениться. Я тоже был молод и тоже когда-то мечтал изменить этот мир. Но из этого кресла вижу, что мир изменить невозможно. Это очередная иллюзия, с которой литература должна бороться в первую очередь. Мир лишь разрешает с ним немножко поиграть. Предлагаю сделку. Мне срочно нужна книга – любовные мемуары Настасьи Филипповны.
– А кто такая?
– ЭТО Я.
– И что, у нее интересные мемуары?
– Не хуже, чем у других. Чем неправдоподобней, ярче, вычурней первое «люблю», тем быстрее ему поверят.
– Я подумаю.
– Роскошное предложение. Обманывать, обольщать, вкладывать в уста исторических личностей те слова, которые мы сами не рискуем сказать. Нас бы засмеяли, а их прощают. Им дозволено говорить прописные истины, нам – никогда. Я бы мог предложить еще одну работу. Сочинение эпитафий. Но вы еще не столь циничны и, простите, у вас нет опыта. Это авторский труд. Личный подход. Зато хорошие деньги. Напишите тест и посмотрим, что делать с вашим человеколюбием. Вы любите людей от недостатка цинизма. В нашем бизнесе это недопустимая роскошь! Верьте мне. Все будет хорошо.
– Всего доброго.
– До встречи.
Дину захлестнул приступ робости, страха, тревоги. Вышла из кабинета, так и не успев осознать, что ее личный конец света уже наступил.
Детская карусель не работала лет десять. Запущенные облезшие лошадки, лебеди, машинки преданно ждали ветра перемен, облезали под дождями и служили отличным прикрытием влюбленным парочкам. Самые одаренные из них умудрялись зачать в прошлогодних листьях следующее поколение ветрогонов или Индиго. Лифт между мирами работал исправно. Динка и Ксюха устроились в кабинке «Белый лебедь». Она скрипела на ветру, будто пластмассовый лебедь с выдранным мотором, пел свою вещую песню. Динка (джинсы, черная майка, две косички) делилась с Ксюхой (синее платье в горох) своими бедами. Издатель отказал в унизительной форме.
– Ты знаешь, я его даже испугалась! Он мне напомнил Мефистофеля!
– Ты уверена, что Мефистофель добровольно сядет в кресло редактора?
– Я не знаю. А где бы он еще адекватно смотрелся?
– Мефистофелю в наше время разрешили бы подрабатывать в конторе «Чистый свет» – подметать полы или делать бутерброды для осликов. Мефистофель – хрупкий цветок, экспериментатор. Хороший словарный запас ему бы навредил. Его бы неграмотные конкуренты убрали первым. Сто процентов из ста. Издатель – не Мефистофель.
– Но ведь именно он встретился мне на пути. Из сотен тысяч редакторов именно он прочитал рукопись и решил со мною встретиться.
– Это агент ветрогонов. Его послали темные силы, чтоб убить тебя. Для того чтобы сломать хорошего человека, нужна особая тренированная воля, твердое желание, наметанный взгляд, интуиция, четкое видение реальности. Он искушал, примерял к тебе ослиные уши. Но они тебе пока не идут. Очень жаль. Ты даже мимикрировать не умеешь. Тебя вычислит ребенок. Не агент, а черт знает что! Сплошное недоразумение! Ты – меченая, Динка! С тобой что-то не так! Десять отказов из десяти! Сколько он обещал за помощь в работе? Во сколько ветрогоны оценили твою душу?
– Мне было как-то неловко... Но достаточно...
– Глупая! Глупая, Дина!
– Мы говорили о высоких отношениях! О месте человека и творца в литературе! Он со мной говорил уважительно!
– Глупая Дина! Ты потратила собственное время, чтобы выслушать очередного неврастеника и неудачника? Он сам признался, что хотел, но не смог написать ни одной сказки! Хотел, но не смог изменить мир! Хотел, но не смог... Хотел, но не смог... Посмотри, в кого превращаются те, кто хочет, но не может... У него не хватило сил, ума, таланта остаться самим собой! Он пытался убить в тебе веру только за то, что твоя сказка хорошая. Он пытался морально уничтожить тебя только за то, что ты еще живая. Он знает эти правила ИГРЫ! И добровольно работает мечом судьбы! Я так боюсь за тебя, Динка!
– Почему?
– Если я уеду, пропаду, выйду замуж, кто еще тебе скажет, что ты самая лучшая девочка на свете? Обещай мне писать свои истории, чего бы это тебе ни стоило!
– Я постараюсь! – Динка вытерла непрошеные слезы. В эту минуту она представляла себя бойцом невидимого информационно-энергетического фронта.
– Я верю в тебя! Идет третья Мировая информационная война! Блокада! Окружение! Засада! Ветрогоны оккупировали радио и телевидение, создали свои песни и моду! Их кредо – унижение. Мотивация – власть. Но они не имеют кода доступа к настоящим чувствам. Испытывают комплекс неполноценности перед теми, кто умеет летать. Пользуются фальшивкой и в редкие моменты просветления понимают, что не все так здорово в их королевстве. Они хотят, но не могут стереть нас с лица земли. Они могут заманить в ловушку, но не могут убить! Только ты решаешь, на чьей стороне ты играешь! Примеряешь чужие маски, чужие лица или ищешь свое Я. Проходишь ветрогонскую инициацию или остаешься самой собой. Ты только себя находишь. И не вздумай себя терять. Иначе я перестану относиться к тебе серьезно. Даже если у тебя начнется портиться характер, терпи. Обещаешь? – Динка уловила в голосе Ксюхи нотку осенней грусти, осеннего ветра, осеннего дыма. Ксюха была похожа на призрачную Мэри Поппинс, которая в обстановке полной секретности посвящала Динку во вселенские тайны.
Динка провалилась в погреб сна. Старичок уже был в кафе. Перед Динкой дымилась свежая, обжигающая чашка кофе. Керамические чашки были сделаны из особой черной глины, чуть шероховатой на ощупь. Динка пригляделась к лаконичному рисунку на чашке – лабиринт.
– Пей, деточка! Неженка! Красавица! Лапочка!
Динка содрогнулась от нежности старичка, от голоса, в котором спорили карамель и патока. Ее мучил один вопрос, как этот старичок мог пробраться к ней в сон? И почему он отсюда не вылезает?
– Картинка моя, ненаглядная! – ворковал дедушка и глядел на Динку холодным глазом рептилии.
Кофе спас положение. Динка взбодрилась.
– Я скоро найду тебя, – пообещал дедушка. – Игры в кошки-мышки закончатся. Начнется суровая реальность. – Чтобы ни говорил человек из сна, Динка пропускала мимо ушей. Духу сна хотелось поговорить.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 89
