Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 143
Он знал, что другие кудесники в своих Боголесьях также думают о том, что напишут потом на дощечках. Все они должны написать об одном, но каждый по-своему. Жрец Перуна остановится больше на подробностях воинских заветов и обрядов, на молитвах и гимнах, которые поют перед выступлением в бой. Жрец Макоши напишет о древнейшем почитании Луны и влиянии её на человеческую, в особенности женскую судьбу. Жрец Купалы расскажет о необходимости соблюдения славянской чистоты и здравия. Жрец Яро-бога откроет тайну ярой силы и общения с Лешими, Водяными и Русалками. Звёздный кудесник опишет зги и планиды небесные, откроет их влияние на человека. Служитель Земнобога расскажет обо всех землях, где побывали раньше славянские роды и где проживают сейчас. Что же напишет он, служитель Хорса, грядущим потомкам Руси?
Тщательно вымывшись, Хорыга надел рубаху, порты и сапоги, предварительно обернув ноги чистыми холстинами. Прошёл через двор по мокрой жухлой траве и опавшим листьям в избушку. Расшевелив в печи жар, бросил на красные угольки несколько тонких свитков сухой бересты, которые почти сразу же вспыхнули. Затем подложил куски коры, а сверху – сухих поленьев. Убедившись, что печь загудела, закрыл заслонку, тщательно вытер руки паклей и уселся за грубый, но прочный деревянный стол.
За стенами всё так же ровно и жалобно плакала осень, роняя частые слёзы на поросшую мхом крышу избушки.
Волхв зажёг старый масляный светильник и взял одну из подготовленных для письма дощечек, которые аккуратной стопкой высились на столе. Большая рука погладила ещё чистую гладкую поверхность: сколько труда было вложено, чтобы изготовить эти дощечки!
Для создания деревянных книг боле всего подходит бук: лёгкий, прочный, он хорошо обрабатывается и долго сохраняется. Долговечен и дуб, однако его волокнистая древесина не так хороша для получения гладкой поверхности, на которой потом вырежут «чаровные знаки», несущие грядущим поколениям волшебную силу мудрости. Прекрасно хранятся письмена и на берёзе, особенно если её выдержать года три в морской воде. «Морёное» дерево может сберегаться сотни лет, не подвергаясь разрушению.
Отец Хорыга ещё раз осмотрел дощечку с характерными для бука красноватыми чёрточками по белому полю древесины и остался доволен. Спиленное в нужный срок, специально обработанное и высушенное дерево не имело сучьев или повреждений, вручную острым ножом было доведено до нужной толщины и гладкости и предназначалось именно для письма. Дощечки были готовы принять и сохранить для других мудрость и силу волховского слова. Для тех, кто, может быть, только родятся через сто, двести, пять сотен лет…
Кудесник вдруг подумал: «Смогу ли я выразить в буковицах то, что необходимо сказать, сумею ли облечь в слова живую душу? Одно дело, когда перед очами лица и глаза людей, а как говорить в пустоту? Я ведь не ведаю даже, что станет важным для потомков тогда…»
Лежала на столе готовая к написанию дощечка, лежало костяное стило. В голове толпился сонм мыслей, чувств и событий, о которых он хотел поведать, но не знал, с чего же начать.
Волхв долго сидел раздумывая. Он с утра ничего не ел, но не помнил об этом. Он вовсе забыл обо всём и словно оцепенел, устремив взор на чистую дощечку и уходя мыслями всё дальше в грядущее. Поверхность дощечки постепенно затуманилась, а потом стала прозрачной, и сквозь неё проступили какие-то тени. Потом тени стали явственнее, и вскоре уже можно было различить людей, облачённых в какие-то странные непривычные одежды. Но боле всего кудесник был поражён обилием железа: железные повозки без коней носились повсюду, будто огромные рычащие звери, железные колесницы мчались, сцепленные друг с другом, выпуская огонь и дым, как драконы. Огромные железные лодии – и как их только выдерживала морская гладь – везли людей по морям.
Видение сменилось, и кудесник увидел других железных зверей, которые нападали и убивали людей. По небу пролетали, не делая ни единого взмаха, громадные железные птицы, гудящие, как растревоженные шмели. Они бросали сверху железные яйца, и из тех яиц выходила Смерть, от которой гибло не только всё живое, но и разверзалась земля. Люди метались то в одну, то в другую сторону, собирались в толпы и разбегались поодиночке, оставляя не поле битвы такое количество мёртвых тел, что просто не верилось, что столько людей вообще может быть на свете.
Отображение показало иные картины, вроде бы мирной жизни. Но и там люди часто пребывали в смятении, как перекати-поле на прихотливом ветру. Волхв не понимал их речи, не знал, кто они и чем занимаются. Но исходящее от них чувство страха, радости, беспокойства читал без труда в своём зерцале времён. Часто они были похожи на неразумных детей, которые ярко одевались, украшали себя всякими безделушками, окружали кучей разных вещей и всю жизнь, казалось, только тем и занимались, что безжалостно ломали и выбрасывали одни безделушки, чтобы тут же поменять их на другие. Видел кудесник и людей мудрых, похожих на волхвов, и проникался к ним невольным уважением. Но они чаще всего оказывались одинокими в своих мыслях и не имели учеников. Им не хватало уверенности и опоры, которую смутно чувствовали, но не могли найти.
– Они слишком многое позабыли из Сварожьих Устоев и многое утратили из своих корней… – вслух произнёс кудесник. – А ведь только Правь даёт силы побеждать Тьму. Сколько бы ни прошло времён, Поконы Сварога остаются извечными родниками, которые насыщают жаждущих. Слава тебе, премудрый Велес, что просветил мой ум и благословил на дело богоугодное!
Отец Хорыга понял, что и как нужно сказать, дабы люди могли понять написанное как сейчас, так и через многие сотни лет.
Он решительно взял стило, расчертил дощечку линиями и начал быстро и уверенно вычерчивать под ними острым концом буквы, складывающиеся в слова.
«Напрасно забываем наши доблестные старые времена и идём куда – неведомо.
А когда зрим воспять, говорим, что стыдимся теперь познавать Навь, Правь, Явь и все стороны Бытия ведать и понимать…
Только молясь богам, имея чистыми тело и душу, будем жить с Праотцами нашими, в богах сливаясь в единую Правду.
Так лишь мы будем Даждьбожьими внуками!»[30]
– вслух прочитал окончание дощечки Светозар.
Подняв глаза, он ещё некоторое время пребывал под впечатлением увиденного. Потом перевёл взор на отца Велимира. Тот сидел прикрыв веки, голова склонилась на грудь. Похоже, уснул, а может, ещё не вышел из грядущего.
Чтобы не тревожить старца, юноша тихо выскользнул из храмины и пошёл к озеру. После света костра тьма была плотной, почти вязкой, лишь звёздное небо проглядывало сквозь полог туч.
У воды воздух был сырой и прохладный. Светозар сел на камень, скрестив руки и обхватив предплечья ладонями, и погрузил взгляд во тьму. Малоразличимые очертания предметов и однообразная серость вокруг не отвлекали от мыслей.
«А ежели я уйду с Микулой и меня скоро убьют?» – вдруг подумал он.
Очам представилось видение, как лежит он, бездыханный, и алая кровь стекает из смертельной раны на зелёную траву. Потом трава отчего-то стала синей, а вокруг паслись синие овцы и лошади. «Это Сварга», – понял Светозар, и на душе стало радостно. Но впереди неожиданно возникла чья-то тень, которая пристально глядела на него, а в ушах, как тогда, на Перуновой поляне, прозвучал голос Мечислава:
Ознакомительная версия. Доступно 29 страниц из 143
