Левой рукой Бурцева сняла телефонную трубку.
— Вызови милицию. Усиленный наряд. В моем кабинете особо опасный преступник. Быстро. Он мне угрожает.
Положив трубку, она добавила:
— Через три минуты они будут здесь. Глупец! Слишком много амбиций. Не умеете договариваться по-хорошему, поговорим по-плохому.
— Недостаточно быть стервой, чтобы выстрелить в человека. Ваше оружие в другом.
Он обошел вокруг стола, приблизился к женщине и влепил ей пощечину.
Она выронила пистолет и рухнула в кресло.
Слепцов вышел из кабинета и направился к выходу.
Возле дверей его поджидали двое крепких парней в униформе. Увидев его, они перегородили дорогу.
Сквозь стеклянные двери он увидел переминающегося с ноги на ногу Максимыча. Старик уже приобрел опыт, катая по городу сумасшедшего писателя.
Максимыч указал пальцем на охранника, стоящего справа и вынул руку из-за спины. В ней он сжимал монтировку. Слепцов его понял.
Стеклянные двери распахнулись. Охранники оглянулись. Павел нанес удар в подбородок левого, а Максимыч приложился монтировкой по темени правого.
Карточный домик рассыпался, проход освободился. Хулиганы выбежали на улицу в тот момент, когда в ворота въехали милицейские машины с мигалками.
Огромная клумба перед особняком тоже сыграла свою роль. Милицейский наряд объезжал ее слева, а «четверка» Максимыча справа. Те въехали, а эти выехали в свободные ворота.
— Началось! — буркнул Максимыч.
— Похоже, что так.
Надвигались сумерки. Движение затруднялось с приближением часа «пик». Максимыч петлял, как мог. За ними гнались две «десятки» с сиренами.
На площади находился кинотеатр, улицы разбегались в разные стороны, но куда ни глянь, всюду пробки. Максимыч въехал на тротуар, перекатил через газон и, распугивая пешеходов сигналами, поехал вдоль боковой стены кинотеатра. Впереди забор. Тупик.
— Попались!
Боковая дверь в здании кинотеатра открылась. Из нее вышли парень и девушка.
— Ныряй, Паша, в дверь, пока не закрыли. Она ведет в зрительный зал. Там темно и полно народу. А я отбрешусь. Со мной они ничего не сделают.
Шанс, подумал Слепцов. На площади не спрячешься. Он выскочил из машины и юркнул в приоткрытую дверь.
— Вы куда? — возмутилась билетерша, пытаясь закрыть дверь на щеколду.
— Сумку забыл. Можете закрывать.
Она пропустила его, и засов щелкнул.
В зале стреляли. Хорошо, что только на экране. Он окинул огромный зал взглядом. Свободных мест немного. Шла очередная премьера американского блокбастера. Павел пригнулся и пошел по проходу. В центре третьего ряда пустовали два места.
Он пробрался к свободным местам и сел.
Сердце вырывалось из груди. Того, что творилось на экране, он не видел. В голове сплошной бедлам. Надо искать выход. Они наверняка видели, как он забежал в кинотеатр. Их немного. Человек пять, от силы шесть. Проконтролировать толпу, выходящую из зала после сеанса, не так просто. Фильтры не поставишь. Выходить одному слишком рискованно. Надо ждать конца фильма и просачиваться вместе с толпой.
Он осмотрелся по сторонам. Светящиеся табло с надписью «выход» висели по обеим сторонам. Но дверей только две. По одной на каждую сторону. Его шансы снижаются, у оперов увеличиваются.
Надо сосредоточиться. Фильм шел еще долго. С каждой минутой он терял драгоценные очки. Менты вызовут подкрепление и оцепят кинотеатр. Тогда крышка.
— Который час? — спросил он у соседа.
— Десять.
— Это последний сеанс?
— Последний.
Через фойе не проскользнешь. Можно бы смешаться со зрителями, пришедшими на следующий сеанс, но их там нет. Стопроцентный капкан.
Последний аккорд, и в зале вспыхнул свет. Загремели откидные кресла, народ встал. Двери открылись и тут же закрылись. В каждую из них вошло по четыре милиционера.
— Спокойно, граждане. Не напирайте. Выходим по два человека. Мы должны видеть всех зрителей.
Капитан вещал текст через мегафон.
Ну вот и кончились его путешествия с приключениями. Меру надо знать. Сам напросился. Прищемили нос.
Выход был. Стоило крикнуть во весь голос: «В зале бомба!»— и милицию снесет потоком. Но Слепцов этого делать не стал. Он стоял как истукан, а ряды пустели, растекаясь ручейками в разные стороны. У него ноги не шли. Устал таранить судьбу. Пусть берут.
На полу что-то блестело. Он наклонился. Сосед обронил часы. Павел их поднял, но разгибаться не стал. Кресла высокие. Он никого не видел, и его никто не видел.
Проходы узки. Могут и не заметить.
Слепцов опустил сиденья позади себя и впереди, а сам лег на пол и придвинулся к ножкам. Наивная попытка спрятать голову в песок. Но тут как повезет. До сегодняшнего дня ему удавалось выходить сухим из воды. Теперь он ничего не видел, кроме ковровых дорожек в проходах и ног зрителей, которых становилось все меньше и меньше.
Наконец топот затих.
— Ну что, Иван? — услышал он мужской голос.
— Нет. Пропустить я его не мог.
— И у меня пусто.
Голоса перекрикивались через зал, создавая стереоэффект. Похоже, их здесь немало.
— Ищите в зале, между рядов, — скомандовал резкий голос.
— Ты чего, капитан, он же не пацан. Надо на сцене посмотреть, в фойе, в сортирах.
— А вы кто такой?
— Извините. Я главный администратор кинотеатра.
— Очень кстати. Капитан Воробьев. Что у вас за экраном?
— Ничего. Кулисы, задник. Тут когда-то партактивы вели. Мы поднимали экран, ставили трибуну и столы для президиума. Так все и осталось.
— На крышу подняться можно?
— Можно. Винтовая лестница сбоку. Подняться можно на колосники, галереи и даже на крышу.
— Сергиенко и Юсов, живо проверьте все лазейки за экраном.
— А что ему на крыше-то делать? Высота пятиэтажного дома. И на другую крышу не перепрыгнешь. Кинотеатр стоит в центре площади. Вертолет ему не подадут. Если только рыбкой об асфальт.
— Хватит болтать, вперед. И крышу проверьте. Лисин и Баранов, в вестибюль. Осмотрите клозеты. Этот говнюк в здании. Уйти ему некуда. Все выходы блокированы. Ищите. Я проверю ряды. А вы, господин администратор, покажите ребятам укромные уголки. И кинобудку не забудьте.
Через минуту в зале стало тихо. Слепцов боялся дышать. Оставшийся начальник начал осмотр с задних рядов. Время шло, он спускался все ниже и ниже. Павел уже слышал его тяжелые шаги. Еще немного — и он увидел в проходе его ботинки.
