Эта мысль на краткий миг расстроила Рэндом, но вскоре ее вытеснила другая, более приятная: что ей, возможно, удастся воспользоваться ситуацией для того, чтобы выбить из Артура какие-нибудь полезные подарки.
Артур. Точно не папа. Ну, разве что па…
* * *
После того как Триллиан с Гавбеггером наскоро попрощались с друзьями, Тор отнес экс-бессмертного обратно на «Тангриснир» — к большой радости бортового компьютера.
— Привет, Тор. Я по тебе соскучился.
— Извините за компьютер, ребята, — смущенно сказал Тор полумертвому мужчине, которого он нес на руках, и молодой даме, цеплявшейся за руку полумертвого мужчины. — Папа запрограммировал корабль на поклонение мне и запечатал программу своим магическим глазом так, чтобы я не мог стереть ее. Это главная причина, почему я продал это корыто. И потом, зачем мне корабль? У меня есть Мьёльнир.
— Я здесь, — сказал компьютер. — Я слышу, что ты говоришь, детка. Но я тебя прощаю.
— О'кей, — кивнул Тор, торопливо укладывая Гавбеггера на выросшую из пола кушетку. — Подержите его недельку на плазменной постели, и он будет здоров, насколько это вообще возможно для смертного.
— Смертного, — прохрипел Гавбеггер. — Ты уверена, что ты этого хочешь, Триллиан?
— Сойдет и так, — шмыгнула носом Триллиан.
— Вот и замечательно, — сказал Тор, испытавший внезапный приступ клаустрофобии. — Оставляю вас наедине друг с другом. А мне пора на банкет — кто-то зажарил просто жуткое количество говядины. Развлекайтесь, ребята.
— Нет, — взмолился корабль. — Не бросай меня!
— Уже опаздываю, — отозвался Бог-Громовержец и пулей вылетел из корабля.
— Нееееееет! — хныкал компьютер. — Нееееееееееет! Только не эээээто!
Триллиан, вспомнив свою степень астрофизика и опыт перелетов на «Золотом сердце», быстро оторвала «Тангриснир» от земли и вывела в стратосферу.
Гавбеггер чувствовал себя в коконе оздоровительной плазмы уже немного лучше.
— Куда летим? — поинтересовался он.
— Куда угодно, только вместе, — просто ответила Триллиан.
Гавбеггер рассмеялся, хотя это и причиняло ему боль.
— Очень романтично. Уверена, что тебе это будет нравиться и дальше?
— Вот и узнаем, правда? У нас в распоряжении вечность.
— Ну, не совсем, но и то время, что осталось, бесценно.
Триллиан закатила глаза.
— Господи, как мне осточертело это сюсюканье.
— Мне тоже, — признался Гавбеггер. — Может, хочешь оскорбить кого-нибудь?
— Я боялась, ты мне никогда этого не предложишь.
— Бывала когда-нибудь на Кривой Червоточине или Стрик-Ликомбдан-Цинге?
— Нет. А кто там живет?
— Уроды. Совершеннейшие задницы.
Триллиан сверилась с картой Галактики.
— Тогда чего мы ждем?
Она ткнула пальцем в светящуюся точку на дисплее, и «Тангриснир» растворился в вечернем небе.
11
Вогонский бюрокрейсер «Бюрократический тупик»
Гиперпространство кашлянуло и выплюнуло вогонский бюрокрейсер в полосу чистого как бархат космического пространства в 0,01 парсека от термосферы Бабули. На борту «Бюрократического тупика» триста членов экипажа вывалились из гиперкресел и принялись растирать пролежни от привязных ремней.
Простатник Джельц первым занял рабочее место. Не обращая внимания на раздражающую дурноту, последствие эрзац-маневров, он принялся нажимать кнопки и орать на менее стойких подчиненных.
— Поживее поворачивайтесь, слизнежопы бестолковые! — командовал он. — А ну, покажите хоть немного хрюмпста! Мы на счетчике, и счетчик этот атомный, он ни на секунду не отстанет!
Команда, стеная и охая, изображала хрюмпст и расползалась по боевым постам, по возможности перенацеливая свое раздражение належавшую под ними планету.
— Гиперпространство — это как выходной, — произнес Джельц. — Это не место для обитания. Так что забудьте его иллюзорные удобства.
Что касается удобств, их на борту «Бюрократического тупика» было немного, иллюзорных или настоящих. Мягкая мебель для команды относилась к категории «ферботен», ибо на ней они могли бы расслабиться. А от вогона расслабленного, не раздраженного, толку ненамного больше, чем от поролоновой дубинки в реальном бою.
Необходимое пояснение. Известен инцидент, при котором пожилой капрал нарушил правила и зашил себе в ягодицы две славные поролоновые подушки. К несчастью, в лесном городе Риис-Буухрохсе он подцепил микроскопического, передающегося воздушным путем паразита, и тот съел его заживо, начав с поролона. Паразит опустошил шесть палуб вогонского бюрокрейсера, прежде чем умер, не вынеся неопрятной обстановки.
Джельц открыл рот, чтобы рявкнуть на Непрроходима, но краем глаза увидел, что маленький рядовой уже подпрыгивает рядом с ним.
Грррммммм, подумал он (вогоны даже в мыслях в основном хмыкают). Что-то парень движется чертовски быстро для нашего брата. Это хорошо или плохо?
Это, решил он, относится к разряду «обдумать позднее». Первоочередной задачей оставалась ликвидация землян. Злобы к этому конкретному биологическому виду у Джельца накопилось выше головы, так что на протяжении всего гиперпространственного транса он пестовал и лелеял сценарии гарантированного уничтожения. Наличие выживших на этот раз не допускалось.
— Выживших на этот раз не будет, — заверил он Тупа на случай, если парень усомнится в его хрюмпсте.
— Бадабинго, — отозвался Туп Непрроходим.
Джельц нахмурился, хотя по причине обилия складок плоти на месте бровей заметить это мог разве что кто-то из самых близких родственников.
— Что ты сказал?
— «Бадабинго». Это выражение такое. В ходу, если не ошибаюсь, на Каппе Благулона.
— Выражение! — взвизгнул Джельц на добрую октаву выше своего обычного тона. — Мы не пользуемся выражениями!
Туп поспешно отступил на пару шагов, но не упал.
— Конечно, нет. Спасибо за напоминание, па-Простатник. Мне повезло, что у меня есть такой образец для подражания.
Джельц успокоенно перевел дух.
— Выражения, в особенности восклицания, приемлемы исключительно в поэтическом или ироническом контексте. Вот, например, когда мы торпедировали эко-планету Фолавиант, я сказал: «Не забудьте переработать электрические приборы».
— Просто дьявольская проницательность, Простатник!
Взаимоотношения вогонов со столь тонкой материей, как юмор, так сложны, что Джельцу пришлось пуститься в пояснения:
