Артур едва не задохнулся от потрясения.
— Форд! Это-то сейчас зачем?
— Ох, прости. Я некстати, да?
Артур ощущал себя довольно неуютно в тени Торова гульфика, но не отступал.
— Все дело в том, Зафод, мистер Тор, дело в том, что Триллиан увлеклась Гавбеггером. Точнее говоря, не просто увлеклась. И каким был бы я отцом ее дочери, если бы не выступил в его защиту?
Тор нахмурился.
— Что-то ты мне смутно знаком. Странное дело, обычно я или уж помню кого-то, или нет.
Артуровым ногам очень хотелось взять управление на себя и бежать с этого места быстрее даже, чем в тот раз, когда он хотел помешать матери полистать его тетрадку с вырезками из журнала для взрослых.
— Мы болтали как-то раз. На вечеринке. Вы пытались спикапить подружку.
— Спикапить? С какого пикапа?
— Знаете, такого, с кабиной, кузовом и четырьмя колесами?
— Ну?
— Так вот, не с этого.
Тор потер лоб, словно бодун продолжал еще мучить его.
— Тогда ясно. Помнится, на той вечеринке я потерял столько нервных клеток, что их хватило бы на все имперское правительство на протяжении года. — Бог-Громовержец сделал шаг в сторону. — Он снижается.
— Ты сделал все, что мог, землянин, и я тебе аплодирую! — рявкнул Зафод. — А теперь отвали, пока мой клиент будет делать то, что в его силах.
— Я не могу уйти, Зафод, — упрямо буркнул Артур. — Я не смогу смотреть Триллиан в глаза. И ты не сможешь спать спокойно, если позволишь этому совершиться.
— Моя совесть будет спокойна.
— На твоем месте я меньше всего беспокоился бы насчет совести.
Зафод нахмурился.
— А насчет чего мне стоит беспокоиться? Валяй выкладывай, чувак. Ты же знаешь, я не умею читать между строк.
— Я бы беспокоился насчет того, что Триллиан отыщет меня и сунет перо промеж лопаток.
Зафод поежился.
— Ох. Она ведь может, правда? Я просто об этом не думал. — Он покосился в сторону Хиллмена Хантера. — Я обещал тому парню смерть. Он с Земли, а ты сам знаешь, какие они бывают, тамошние жители. Им бы только крови.
— Это неправда, Зафод. Вовсе мы не все кровожадные монстры.
— Ох, правда? — фыркнул Зафод. — Как же вы тогда взорвали к черту всю свою планету?
— Не взрывали мы своей планеты! Это сделали вы! Вы, пришельцы!
— Вот так бы сразу. Поговорим о твоих обидах.
— Моих обидах? Да это ты готов к тому, чтобы человека убили за то, что он обозвал тебя толстожопым.
Зафод побледнел.
— Как обозвал?
Артур повернулся к коленке Тора.
— А вы готовы убить человека только ради того, чтобы получить работу.
— Со мной на эту тему говорить бесполезно, — заявил Тор, подергивая себя за бороду. — Я человеческую жизнь ни в грош не ставлю. Если тебя интересует мое мнение, ценности в людях не больше, чем в муравьях. И не в больших, жутких муравьях-мутантах, а в обычных, маленьких. Честно говоря, возобновление моей карьеры волнует меня гораздо больше, чем чья-то там отдельно взятая жизнь.
— И потом это нельзя считать настоящим убийством, правда? — добавил Зафод тоном, таким покровительственным, что одно это настораживало. — Он сам хочет, чтобы мы его убили.
— Больше не хочет, — сказал Артур.
— Правда? Ты уверен?
Тор отступил на шаг.
— Почему бы нам его самого не спросить?
Гавбеггер грянулся о землю с такой силой, что бессмертие вылетело из него подобием потустороннего призрака, оставив измочаленную смертную оболочку лежать в неглубокой воронке.
— Ох, — произнес он. — Это… Ох… Болеутоляющего ни у кого нет?
Форд вытянул из сумки полотенце.
— Пососите угол, — посоветовал он, протягивая его Гавбеггеру. — Вон ту, голубую полоску. Должно помочь.
Тор поднял Мьёльнир.
— Скажешь что-нибудь напоследок?
Гавбеггер выплюнул полотенце.
— Сделка отменяется. Мне нужно жить.
— Ага, вот, видите? — сказал Артур. — Он хочет жить. Не можете же вы сейчас убить его.
Тор усмехнулся; звук вышел такой, словно прокашливался огромный медведь, только что проглотивший несколько хорошо упитанных людей.
— Я не могу? Кто говорит, что я не могу? Ты?
Сквозь толпу вдруг протолкалась Триллиан и бросилась на колени у воронки с лежавшим в ней Гавбеггером.
— Нет, это я говорю, чудище здоровое. Я люблю этого мужчину, пришельца, кем бы он ни был, и тебе его у меня не забрать.
— Что-то ты мне смутно знакома, — сообщил Тор, но удара не наносил. Ему хватало проницательности, чтобы понять, насколько малосимпатичным будет выглядеть на экране то, как он опустит молот на раненого мужчину, не обращая внимания на защищающую его безоружную женщину.
— Зарк меня подери, Заф! — простонал он. — Это провал. А я так надеялся!
Зафод стиснул зубы. Впрочем, хоть маленькую победу из этой ситуации он извлечь еще мог.
— Ладно, по крайней мере отрекись от Сыра.
Гавбеггер закашлялся и застонал.
— Легко. Терпеть не могу Сыра.
Будем довольствоваться тем, что есть, подумал Зафод. Он повернулся к толпе и жестом профессионального проповедника воздел руки.
— Гавбеггер побежден, — возгласил он. — Он отрекся от Сыра и принял в качестве бога Тора.
Хиллмен Хантер торжествующе рубанул воздух ладонью, а Бафф Орпингтон бросился в самую гущу сыромантов и принялся пинать всех, кто подвернулся ему под руку.
Зафод мгновенно перевел дух.
Отлично. Беспорядки. Беспорядки мне всегда на руку. Я — агент Хаоса, подумал он. И Разрушения. Из всех богов Вселенной эти двое поют наиболее слаженно. Можно сказать, в унисон. Может, надо завербовать обоих в помощь Тору.
Триллиан поцеловала Гавбеггера в лоб и вытерла у него со рта голубую светящуюся кровь.
— Ты останешься со мной?
Гавбеггер улыбнулся, и это обошлось ему недешево.
— Так долго, насколько смогу. Этот молот выбил из меня бессмертие. Возможно, мне осталось меньше половины жизненного срока.
— Сойдет и столько, — сказала Триллиан и махнула отцу своей дочери, чтобы тот помог будущему отчиму ее дочери выбраться из воронки.
Рэндом искоса поглядывала на происходящее; к объятиям и прочим соплям она была пока не совсем еще готова.
Это темная материя? Спрашивала она себя. Или это я сама?
