Сесил пожал узкими плечами:
— Не имею ни малейшего представления, милорд. Я отлучался ненадолго, чтобы поужинать, и вернулся перед самым вашим приездом.
— Поужинать? И в котором часу вы начали свой ужин? — вопрос был чисто риторическим, поскольку Сесил стал легендой в министерстве иностранных дел. Говорили, что лорд Драйден безвылазно просидел в своем кабинете целых сорок лет, а рядом с ним всегда находился Сесил. Лорд Драйден знал, что это именно так и было, Сесил практически никогда — ни днем, а случалось, и ночью — не покидал своего рабочего места. — Хорошо, не обращайте внимания. Мне просто противна сама мысль, что кто-то разгуливает здесь в мое отсутствие.
Он взял в руки письмо и исследовал печать: что-то знакомое, но что именно?..
— Чья это печать? — спросил лорд Драйдеи, протягивая письмо Сесилу.
— Лорда Вестона, милорд. Вашего сына.
Лицо лорда Драйдена просветлело, но тут же сделалось грустным. Увы, его работа, требующая отдачи всех сил, в последнее время стала сказываться на нем. Не узнать печать собственного сына! Каким же дураком он выставил себя перед Сесилом!
Он становится слишком старым. А вместе с ним и Сесил… Отправился ужинать, черт возьми!
— Ну хорошо, — сказал лорд Вестон. — Я просто проверял тебя, мой старый друг. Давай-ка сюда письмо.
Едва Сесил вышел из кабинета, лорд Драйден вскрыл конверт. Он зажег на своем столе еще одну свечу и поднес письмо поближе к свету, чтобы разобрать почерк Уэбба. Читая письмо, он сначала никак не мог ухватить его смысл, до его сознания доходили лишь отдельные слова: «отставка», «трудный выбор», «женщина, которую я люблю». Но, дочитав до конца, был сражен той правдой, которая наконец открылась ему.
— Болван! Редкостный глупец! — неожиданно воскликнул он.
— Да, милорд? — спросил Сесил, открывая дверь.
— Вызови охрану.
— Охрану, милорд?
— Да, разиня, охрану. Собери всю охрану, которая несет дежурство. Всех до единого. И немедленно!
Сесил, вылетев из кабинета, пулей помчался по коридору, повторяя про себя приказ лорда Драйдена.
Сняв очки, лорд Драйден стал лихорадочно протирать линзы.
— Глупец, — бормотал он. — Болван…
— Куда мы идем? — спросила Лили, когда они миновали здание министерства иностранных дел и направились к реке.
— Спасать Адама от суда.
— Разве министерство не там? — спросила она, указывая пальцем через плечо на здание, оставшееся позади.
— Там. Но ведь ты не собираешься войти в парадную дверь и потребовать его освобождения?
Лили смущенно пожала плечами: именно это она и собиралась сделать.
— Американцы, — пробормотал Уэбб. — Все вы такие…
— Разреши напомнить тебе, что американцы честно завоевали свою независимость.
— Да, но они могли бы добиться ее через Парламент. Уэбб вышел на набережную и по узкой расшатанной лестнице спустился прямо к воде. Оторвав от ступени длинную щепку, он бросил ее в воду. Щепка закружилась на месте, а затем медленно поплыла вверх по течению.
— Черт побери! — в сердцах выругался он.
— В чем дело?
— Начинается прилив.
Не зная, как отнестись к его сообщению и какое отношение прилив имеет к Адаму, Лили промолчала. Она стояла на верхней ступени, с сомнением поглядывая на шаткую лестницу — выдержит ли она их двоих… Внизу Уэбб зажег небольшой фонарь, который прихватил с собой, и, держа его в одной руке, другой стал ощупывать камни, которыми была выложена набережная. Вода доходила ему до щиколоток.
— Что ты там делаешь? — спросила Лили, в страхе ожидая, что он сейчас прикажет ей следовать за ним в эту холодную черную воду.
— Ищу вход в министерство иностранных дел, — ответил Уэбб, открывая маленькую дверь. — Спускайся.
Лили, невольно поеживаясь, стала спускаться. Она дошла уже до конца лестницы, и холодная вода Темзы моментально залилась в ее короткие ботинки. Не успела она ахнуть, как Уэбб открыл дверь, таща ее за собой. Дверь закрылась, и они погрузились в полную темноту. Уэбб снова зажег фонарь, и Лили смогла осмотреться.
Они стояли в узком проходе. Со стен стекала вода. От жуткого зловония на глаза навернулись слезы. Лили попыталась сделать шаг, но ее ноги тут же увязли в грязи, которая комом налипла на ботинки.
— Что это за место? — в ужасе спросила она.
Но Уэбб, подняв повыше лампу, молча потянул ее за собой в темноту.
— Секретный проход в подвал министерства иностранных дел, — наконец объяснил он. — Им крайне редко пользуются, да, пожалуй, теперь мало кто вообще знает о его существовании. Много лет назад, когда я был еще ребенком, а брат начинающим агентом, он показал мне его. Он тогда оставил меня здесь одного в полной темноте и велел выбираться самостоятельно.
— Ужасно, — прошептала Лили.
— Да. Особенно, когда знаешь, что вот-вот начнется прилив и вода заполнит проход едва ли не до самого верха.
Лили резко остановилась:
— Но ты же только что сказал, что начинается прилив…
— Да, сказал. — Уэбб наклонился и поцеловал Лили в лоб. — А это значит, что нам надо поторопиться.
Они шли всего несколько минут, но они показались Лили часами. Неожиданно проход раздвоился. Они свернули направо и через несколько ярдов оказались перед лестницей.
Уэбб приложил палец к губам и, нагнувшись к самому уху Лили, зашептал:
— Сейчас наступает ответственный момент. Веди себя тихо. Как раз над нами сидит дежурный офицер.
Уэбб собрался задуть лампу, но Лили схватила его за руку.
Узкое пространство пугало ее, и ей становилось плохо от одной мысли, что они останутся в темноте. Особенно сейчас, когда вода начала подниматься.
Уэбб привлек ее к себе и поцеловал долгим нежным поцелуем. Отстранившись от нее, он убрал с ее лица упавшие пряди волос.
— Лили, мы не можем оставить фонарь зажженным.
Лили кивнула — и сразу пожалела об этом. Все погрузилось в кромешную тьму. Ее сердце стучало так сильно, что казалось, на его стук сбежится вся охрана.
Но прежде чем она успела перевести дух, Уэбб уже оторвал половицу — Лили поняла это по звуку. В образовавшуюся дыру им предстояло спускаться.
Вода, прибывая, доходила Лили уже до колен, леденя не только тело, но и душу. Как Уэббу много лет назад удалось продержаться здесь?
«Если нам удастся выбраться отсюда, — думала Лили, я никогда больше не влезу ни в какую авантюру. Никогда».
Сверху лился свет, освещая проход, и Уэбб, нагнувшись, протянул Лили руку.
— Все хорошо, — прошептал он.
