Как всегда, Казанова, большой знаток женской психологии и сексуальности, все понял. Просто удивительный человек! Лара действительно не могла расслабиться, продолжая думать о его секретарше и людях в приемной. Она открыла глаза.
— Игорь, давай не будем. Все равно у меня ничего не получится.
— Еще чего! Чтобы Казанова отпустил любимую женщину неудовлетворенной?! Я должен заработать очередной боевой трофей, а сачковать не привык. Не дал малышке покачаться на волнах и улететь в заоблачные выси — значит, трофей не заработал.
Он быстро встал, подошел к столику и наполнил бокал.
— Так, сейчас мы сделаем замечательный коктейль.
Казанова вылил шампанское на ее живот и бедра, и она от неожиданности вздрогнула.
— Спокойно, малышка. Шампанское холодное, но сейчас я тебя так согрею, что тебе станет жарко.
Лариса была вся мокрая, липкая, под нею на кожаном диване хлюпало шампанское, и она хотела сказать, что это ей неприятно, но руки Игоря раздвинули ее бедра, и она, как и обещал ее любимый, не заметила, как улетела в заоблачные выси...
Открыв глаза, Лара увидела, что Казанова по-прежнему стоит перед диваном на коленях и с нежностью смотрит на нее. Забавно — она лежит голая, а он в костюме, в галстуке, весь застегнутый.
— С прилетом, малышка! Ну что, уже везде все сухо?
Действительно, тело уже не было ни мокрым, ни липким, и под ней ничего не хлюпало. Когда это он успел?
— А почему музыки нет? — удивилась Лариса.
— Потому что диск закончился.
— Так что же, я летала сорок пять минут?
— Чуть побольше — музыка закончилась уже давно, — ухмыльнулся Казанова.
— Почему ты одет?
— А мне и так хорошо.
Она лишь вздохнула. Ну как можно не любить такого мужчину, который позволяет тебе качаться на волнах наслаждения час или даже больше, не получив сам при этом физического удовлетворения?! Ему вполне достаточно сознания того, что его любимая не замечает, как летит время.
— Я очень орала?
— Прилично. Громче, чем играла “Pink Floyd”. Я просто балдею, когда ты кричишь, стонешь и называешь меня самым сладким, самым любимым и самым желанным. Такая музыка нравится мне гораздо больше любимой группы.
— Но в приемной все было слышно! — всполошилась Лара. — Там у тебя наверняка полно народу.
— Ничего, пусть завидуют. Не каждому дан талант заставить так кричать от страсти женщину.
— Это уж точно. У тебя настоящий талант, мой милый Казанова.
Она села на диване, растерянно оглядываясь.
— Одеть тебя? — спросил он.
— Нет уж, знаю я, как ты одеваешь, — засмеялась Лариса. — Опять улечу далеко-далеко. Я сама.
Наполовину одевшись, она оглянулась на Игоря:
— А где мои трусики?
— А вот они! — Казанова вытащил их из кармана и помахал ими.
— Отдай.
— Фигушки. Я честно заработал свой боевой трофей.
— Но как же я так пойду?
— А так и пойдешь. Без трусов. А я буду знать, что на тебе их нет и они лежат в моем кармане.
Пришлось натянуть колготки на голое тело. Казанова, сидя на диване, с легкой задумчивостью наблюдал за ней. Она знала этот взгляд.
— А ничего видок, — сказал он особым голосом. — Мне нравится. По-моему, пора снимать.
— Игорь! — отшатнулась Лариса.
— Я Игорь, и что? — ухмыляясь, спросил он, притягивая ее к себе и одним движением сдернув колготки.
Пока любовник расстегивал брюки и усаживал ее к себе на бедра, она еще пыталась брыкаться, отталкивала его, упиралась ступнями в спинку дивана, откидываясь назад. Он еще сильнее откинул ее тело, так что ее распущенные волосы коснулись пола, и, придерживая обеими руками под спину, надвинул на себя.
— Счастливого полета, малышка, — пожелал Ларисе ее невозможно самоуверенный, циничный, но такой любимый Казанова.
— Все, я быстро одеваюсь и не смей на меня смотреть.
— Еще чего! Буду смотреть. Мне, между прочим, очень понравилось. Никогда не думал, что мой диван — такой замечательный космический корабль. Летать на нем просто замечательно. Еще слетаем?
Казанова сидел на диване наполовину раздетый и нахально ухмылялся. Она отпрыгнула от него и отбежала в угол.
— А колготки-то вот они! — торжествующе произнес он, подняв их с пола. — Или заработай, или пойдешь без них. Ну и само собой, без трусов.
— Не собираюсь я ничего зарабатывать, — буркнула Лара. — Пусть твои телки зарабатывают.
— Моя принцесса обиделась на слово “заработай”... Все, я его не произносил. Забыли. Иди ко мне.
— Не пойду.
— Ну иди же. — Казанова протянул руку и так на нее посмотрел, что она покорно пошла к нему.
Усадив Ларису на колени, он положил ее голову себе на плечо и откинул волосы с ее лица.
— Если ты не хочешь, то не будем. Не собираюсь ничего делать против твоего желания. Я думал, тебе тоже понравилось.
Она сразу оттаяла:
— Мне понравилось. А мы здорово орали?
— Наверное, здорово. Я же себя не слышал.
— А ты тоже в такие моменты ничего не слышишь?
— А то! Конечно.
— Этот диван скрипит?
Игорь несколько раз подпрыгнул вместе с сидящей на его коленях Ларисой, и диванные пружины зазвенели.
— Тише! — в ужасе прошептала она. — Это же не диван, а музыкальный инструмент! В приемной наверняка все слышно.
— Значит, поменяем на другой, молчаливый, с порванными струнами. Слушай, малышка, а мне понравилось так работать. Кайф, а не работа. Давай ты будешь моим деловым партнером, и на новом диване мы с тобой будем обсуждать очень важные дела.
Лариса не выдержала и прыснула.
— Ты что, хочешь, чтобы я часто сюда к тебе приходила?
— Почему бы и нет? Чем мой кабинет хуже любого другого места? И космический корабль вполне на уровне. Ну так что, малышка, слетаем еще разок на старом корабле, а? — вкрадчивым тоном спросил Казанова, разворачивая ее спиной к себе и подтягивая поближе.
Ощутив обнаженными ягодицами, что он уже готов, она поняла, что сопротивляться бесполезно, да и не хотела сопротивляться, и закрыла глаза...
Когда они вышли из кабинета, в приемной действительно было полно народа. Несколько человек сидели на кожаном угловом диване, какие-то молодые люди стояли возле стола секретарши, держа в руках документы, очевидно, принесли показать шефу.
Лара чуть не умерла со стыда, когда все лица повернулись к ним.
