Вот и ее дом. В верхних окнах горит свет, соседи еще не спят и…
Сзади кто-то налетел и втолкнул ее в подъезд.
– Тш-ш-ш…
Ведьма набрала в грудь воздух, но твердый кулак ударил ей под дых, и вместо крика о помощи наружу вырвался утробный кашель.
– Открывай, – тихо и угрожающе потребовал он.
Колдунья попыталась рассмотреть его лицо, но в полумраке подъезда оно казалось черным пятном под капюшоном длинного плаща, похожего на одеяние монаха.
Лихорадочными движениями она принялась расстегивать сумочку.
– Сейчас, вот деньги…
Его железные пальцы в черной перчатке сжали мягкое горло.
– Открывай дверь в квартиру.
– Но у меня…
Перед ее глазами сверкнуло лезвие огромного ножа, и голос тихо повторил:
– Открывай.
Евгения мелко закивала и, не отрывая широко открытых глаз от клинка, зазвенела связкой ключей. Щелкнул замок, и она, получив мощный толчок, влетела в коридор, споткнулась и упала на живот. Дверь закрылась. Фигура в балахоне метнулась к ней с нечеловеческой быстротой. Сильная рука схватила ее за плечо, перевернула на спину, и ее мышцы свело судорогой от страха.
Он прижал ее своим тазом к полу и, взяв левой рукой за шею, провел возле ее лица ножом, зажатым в правой руке. Он всматривался. Ошибки быть не должно.
Черты лица девушки поплыли, словно восковая маска, положенная на раскаленную плиту: губы стали тонкими, мелкие клыки обнажились в зверином оскале, нос удлинился и изогнулся крючком.
Отведя руку с ножом назад, он продолжал жадно вглядываться в искаженное маской злобы лицо, отвратительные бескровные губы, шепчущие проклятья, растрепанные черные волосы, шевелящиеся, подобно змеям горгоны…
Он не ошибся и на этот раз! Черты злой колдуньи проступили сквозь маску обыкновенной девушки, открывая истинное лицо прячущегося под ним зла.
– Пожалуйста, пожалуйста…
– Молчи, ведьма! Страшно?!
Он не боялся. Он чувствовал силу, вливавшуюся в него широким, стремительным потоком. Святые силы сильнее любого колдовства!
Трансформация закончилась. Перед ним лежала ведьма, мерзкое подобие человека. Колдунья, заключившая сделку с Сатаной.
Он поднял нож. Ведунья задергалась под ним, начала извиваться всем телом, словно змея, пытаясь скинуть с себя Инквизитора. Покрытое красными язвами волдырей уродливое лицо исказила гримаса ужаса, и в этот момент острый клинок вонзился ей в грудь по самую рукоять.
Ведьма выгнулась дугой, но не смогла сбросить сильное тело в балахоне. Затихли последние конвульсии. Он вытащил нож, и густая черная кровь залила труп.
Черная? Нет. Теперь уже просто темно-алая. Ведьмы хорошо маскируются, но его не проведешь. Он вытер отравленную кровь с клинка о платье.
Осталось еще одно дело. Погружая палец в глубокую рану, словно художник, макающий кисть в краску, он принялся писать рядом с трупом слова.
Закончив, он еще раз посмотрел на лицо своей жертвы. Мертвое тело снова приняло облик молодой, красивой девушки. Но он видел ее настоящее обличье.
Пора уходить. Он вышел из дома, и фигура в черном плаще с капюшоном растворилась в тумане ночных улиц.
* * *
Юлий потратил почти неделю, прежде чем узнал новый адрес бывшего соседа Меджиславского по коммуналке, теперь проживавшего в одном из спальных районов города.
Лифт не работал, и старлею пришлось топать на шестой этаж пешком. Дверь открыла женщина лет сорока.
– Вам кого?
Юлий привычным жестом вытащил удостоверение, раскрыл его на уровне глаз и вслух продублировал надпись:
– Уголовный розыск. Юлий Зацепин. Анатолий дома?
Женщина, даже не глянув на корочки, встревоженно крикнула в глубь квартиры:
– Толик, к тебе из милиции пришли!
Появился худощавый мужик в старом спортивном костюме. Взгляд был настороженным, что, впрочем, можно было понять – уголовный розыск просто так в гости не приходит.
– Да?
– Разрешите пройти?
– Да, конечно. – Он посторонился, и Зацепин вошел в квартиру. – А в чем дело?
– Не волнуйтесь, пожалуйста, мне просто нужно задать пару вопросов о вашем старом знакомом.
Анатолий облегченно вздохнул – не по его душу, ну и слава богу.
– Проходите на кухню.
Они присели за покосившийся деревянный стол, накрытый изрезанной клеенкой. Хозяин смахнул на пол крошки.
– Какой знакомый?
– Вы знакомы с Даниилом Меджиславским?
Толик удивленно нахмурился, и на переносице обозначилась глубокая морщина.
– Это который фокусник?
– Он самый.
– Нет. Откуда?
– Когда-то вы проживали в одной коммунальной квартире.
– В коммуналке? Так он же вроде из Америки.
– Но в детстве он жил на улице Армянской вместе с родителями, – терпеливо пояснил Юлий. – Мечислав и Людмила Меджиславские.
– А-а-а… – понимающе протянул Анатолий. – Понял. Так это и есть… Ну ни хрена себе… Маринка, иди сюда!
Женщина появилась через секунду, так как стояла с другой стороны двери.
– Помнишь Людку и Славку с Армянской?
– Ну?
– У них малый был, Даня. Прикинь, он и есть тот самый иллюзионист, которого по телевизору показывают!
– Не может быть… Везет же некоторым, он теперь богатый…
«Везет – если дедушка миллионер умирает или ты в лотерею выигрываешь», – подумал Юлий, но вслух сказал другое:
– Вы хорошо помните эту семью?
– Как не помнить, – добродушно улыбнулся Толик. – Людка меня пару раз так огрела! За дело, правда, я тогда бухал…
Тут он вспомнил, кто у него в гостях, и поспешно добавил:
– Только я давно завязал.
– У милиции к вам претензий нет, – успокоил его старший лейтенант. – Вы можете рассказать о Даниле?
– Да чего рассказывать? – Толик почесал лысеющую макушку. – Пацан как пацан был. Фокусами увлекался. У нас сосед фокусник был – Петро.
– Со шпаной крутился, – вставила хозяйка.
– А кто не крутился? – пожал плечами Анатолий.
– А дядю его помните? Виктор Меджиславский.
– Витьку? Помню. Они с женой тоже в нашей коммуналке жили.
Юлий постарался не выдать своего волнения.
