— Ты себя недооцениваешь. Все у тебя хорошо.
— Ха.
— Нет, правда…
— Тони, не тяни.
Тони сделал глубокий вдох.
— Ладно. Но ты должна пообещать, что никому не расскажешь…
— Тони, что за шпионские игры. Говори, и покончим с этим.
Впрочем, к этому моменту Кейт не хотелось, чтобы он говорил. С одной стороны, ей было интересно, с другой — она волновалась, и эти чувства не уживались. Было очевидно: что бы он ни собирался сказать, это так или иначе окажется негативом.
— Если насчет убийств, обещать ничего не могу.
— Нет. По крайней мере не думаю, что это имеет к ним отношение.
Кейт облокотилась на стол:
— Выкладывай.
— Помнишь, я рассказал тебе, как конфисковал у Гордона его мобильный?
— На чемпионате в Стэмфорде?
— Да. Я не все сказал. Я… — Он замялся. Взгляд Тони совершил путешествие по комнате и снова вернулся к чашке. — Дело в том, что перед этим я провел ночь с Клодиной. Я не знал, что она встречается с Гордоном. Она даже не давала это понять. Взяла и подкатилась ко мне в баре после церемонии открытия. Ты знаешь, как это бывает. То есть, может, ты и не знаешь. Я просто часто в дороге, и у меня нет времени э-э… завязывать длительные отношения. А на таких мероприятиях всегда полным-полно одиноких людей и…
— Я поняла. — Кейт не желала слушать подробности.
— Когда я задержал Гордона у входа в зону соревнований с телефоном, он обвинил меня в том, что я хочу выгнать его по личным мотивам.
— Из-за Клодины.
Тони кивнул.
— Это, конечно, была абсолютная чушь. Я не желал даже видеть ее снова. Но он раздул скандал, угрожал обратиться к организаторам и подать жалобу. Я отступил, но не из-за того, что его обвинения были оправданны, а чтобы избавить устроителей чемпионата от дополнительной головной боли, на которую такие типы не скупятся. Гордон имеет — имел — привычку мерить всех по себе и поэтому решил, что задел меня за живое. До конца чемпионата он вел себя как надутый индюк. Не стоит и говорить, что мы не были друзьями.
— Ты рассказывал об этом шефу Митчеллу?
— Нет. С той поры много воды утекло. Я не видел причины ворошить темное прошлое.
— Он все равно узнает.
Плечи Тони опали.
— Это было так давно.
— Он дотошный.
— Я заметил. Но нужно очень постараться, чтобы сделать вывод, что след к этому убийству тянется от того незначительного инцидента.
— Тогда почему ты ему ничего не сказал?
— В общем… я не хотел, чтобы знала Джинни Сью. Она милая девушка и могла все неправильно понять.
— Шеф не стал бы ей ничего рассказывать без необходимости.
— А ее нет, — продолжал настаивать Тони. — Просто Джинни Сью рассказала мне кое-что о жизни в Гранвилле. О гранвилльском «сарафанном радио». И в частности о том, что здесь все всегда узнается.
Кейт показалось, что это несколько пессимистический взгляд на вещи. Ведь не все становится известно местным сплетникам. Хотя…
— И если слух дойдет до нее…
— Думаю, она поймет, что это случилось задолго до того, как ты встретил ее.
— Да, однако ей будет неприятно, если придется стать объектом россказней.
— Значит, расскажи ей сам. Опиши все события, объясни, что все в прошлом. Открой ей правду.
Краска залила щеки Тони.
— Тони. Это ведь в прошлом, не так ли?
— Да. Я не знаю, почему вдруг решил пойти с Клодиной. Она не самая приятная женщина.
«Зато очень сексуальная, — подумала Кейт. — И любит быть в центре мужского внимания».
— Помнишь день, когда мы обедали все вместе? Джинни Сью тогда ушла почти сразу за тобой. Я хотел, чтобы она осталась, но она из местных, и я не знал, как бы она отреагировала на мое предложение. — Тони становился все пунцовее. — Поверить не могу, что рассказываю все это.
Кейт тоже не верила в то, что слышала, но точно знала, что ее щеки приобрели такой же цвет, как его.
— Вот. Клодина возникла передо мной, стоило мне войти в гостиницу после того, как я проводил Джинни Сью до машины.
— Подожди, но Клодина ведь ушла с шефом.
— Когда я встретил Клодину, его уже не было.
Почувствовала ли облегчение, услышав это, Кейт не разобралась.
— Она снова начала ко мне подкатывать. — Тони остановил рассказ и потер лоб. — Она… она затолкала меня в гардероб. Вся горела от нетерпения. А я был растерян, ведь мы только-только попрощались с Джинни Сью. И…
Кейт закрыла глаза.
— Прошу тебя, только не говори мне, что переспал с Клодиной.
— Нет. Но мы успели подняться ко мне в номер, прежде чем я пришел в себя. Клодина умеет уговаривать.
— Не сомневаюсь, — сухо заметила Кейт.
— Внутрь я ее не впустил. Но она стянула с меня пиджак и галстук и уже расстегивала пуговицы на рубашке, когда я остановил ее. В смысле мы находились в этот момент в коридоре. И когда я это понял, то, надо признаться, моментально остыл.
— А вас никто не видел?
Тони покачал головой:
— Я первым делом в этом удостоверился — осмотрелся, чтобы убедиться, что мы одни. Никого не было. Клодина к тому моменту разошлась, и я едва не бросился на нее. Так что пришлось себя унять, схватить пиджак и галстук с пола и открыть свою дверь. Клодина попыталась войти, но я захлопнул дверь у нее перед носом.
— Эх, Тони…
— Знаю-знаю. Только на полпути я понял, что не хочу путаться с этой дешевкой ради Джинни Сью, ведь у наших с ней отношений есть шанс. Да и… как бы это выглядело? Гордона убили, а я не знал, как еще отвязаться от нее.
— Тони, ты просто идиот. Не смей играть чувствами Джинни Сью. Несмотря ни на что, она моя подруга, и я никогда не прощу тебя, если ты разобьешь ей сердце.
Тони улыбнулся, и Кейт показалось, что это немного странная реакция.
— За последние двадцать четыре часа я слышу уже вторую угрозу.
— Какую еще угрозу? Я тебе не угрожала.
— Но ведь ты не простишь меня, если я разобью Джинни Сью сердце? Хотя это еще цветочки по сравнению с первой. Шеф Митчелл предупредил: если ты пострадаешь, а он узнает, что это произошло по моей вине, он собственноручно разорвет меня на клочки.
— Брэндон на самом деле так сказал?
— Да. И он не шутил. Крутоват на поворотах, этот ваш шеф полиции.
— Не крутоват. Просто он прямолинейный.
«Он и вправду ко мне неравнодушен или просто хорохорился?»
