совсем кроха, но Маржан обещала помочь. Она уже приготовила для малыша кучу всего и постоянно спрашивает, как бы я хотела его назвать. А у меня в голове варианты тусуются без конца и ни один из них не кажется подходящим.
У меня довольно спокойная беременность. Жизнь тоже наладилась… Все вроде бы хорошо, но есть и свои сложности. Например, дочь Дархана, узнав о том, что отец женился на ее ровеснице, отозвалась очень резко. В разговоре обо мне она обронила фразу:
- Что, нашел себе жену среди своих студенток? На вид твоей молодой жене лет двадцать, от силы! Та самая?! Нет, кажется, сейчас той шлюхе было бы намного больше… - выплеывает с презрением, говоря о какой-то другой девушке, что была в жизни Дархана.
Я слышала часть разговора и, кажется, поняла, почему дочь не спешит видеться с отцом, почему не приехала ни разу с того момента, как уехала учиться за границу. Не желая мучиться одними лишь догадками, я прямо спросила об этом Дархана.
Мужчина признался, что после смерти жены он долгое время был один, а потом у него был довольно бурный роман с одной из ассистенток, которая отдаленно напомнила ему жену. Дочка об этом узнала. Был большой скандал в семье. Она считала, что Дархан предает память матери.
Ассистентка работала в вузе лишь временно, по обмену опытом, и вернулась обратно. Интрижка быстро прекратила свое существование, но отношения отца и дочери, их доверительное общение было отравлено… Она не простила отца за эту интрижку и даже будто не рада тому, что Дархан скоро встанет на ноги.
Это радостная новость, я счастлива, что у мужчины налаживается все со здоровьем. Но в то же время я все чаще ловлю на себе его взгляды, и они полны совсем другого интереса, не только дружеского.
Дархан сдержал свое слово. Мы не спали, как муж и жена. У нас нет и не было интима. Но зная природу отношений между мужчиной и женщиной, я сейчас четко понимаю, что ему хотелось бы…
Очень.
А я не могу подарить ему то, чего он заслуживает.
Если даже я перешагну через себя и просто позволю Дархану взять тело, это будет мерзко по отношению к себе и нечестно по отношению к нему. Думаю, Дархан заслуживает женщину, что станет не просто другом и партнером, а той, что искренне его полюбит и разделит с ним все-все приятные моменты близости. Я думаю, он достоин настоящего влечения и любви, а не вынужденного согласия из чувства долга и благодарности.
Когда-то он сказал, что любовь выше и больше чувства жалости и простой благодарности, и я очень хочу, чтобы ни он, ни я об этом не забывали и не заблуждались насчет того, что нас связывает.
Сегодня такой странный день. Я думаю о том, что было, с самого утра. Постоянно думаю и не нахожу себе места, даже рисование отвлечь неспособно. Моя душа не на месте, ее мотает из стороны в сторону. Это буря в стакане воды, но очень мощная. Я не понимаю, почему мне так неспокойно сегодня.
То тоска внезапная, то жажда, то воспоминания непрошеные…
Я смотрю на рыхлую, темную землю, полную молодых всходов и думаю об Аслане. Я запретила себе думать о нем, но в каждом проявлении новой жизни, в каждом раскрывшемся цветке вижу напоминание о сыне, что уже такой большой, под моим сердцем, и думаю о его отце. Грущу по Аслану. Так и не разучилась грустить.
Это, вообще, возможно - если не забыть, то хотя бы отпустить его?!
У меня не получается. Я должна это сделать, но не выходит. Поэтому сердцу иногда в груди слишком много места, оно скручивается от тоски по утерянному.
- Тебе холодно? Вид такой, как будто знобит…
Дархан бережно поправляет шарф на моих плечах, поднимая его повыше.
- Нет, мне не холодно. Но, наверное, ничего не выйдет с рисованием.
Я с досадой прячу новый альбом для скетчей в небольшой рюкзак. Дархан касается моего запястья и тянет к себе.
- Как малыш? С ним все хорошо? Может быть, тебе к врачу сходить.
Я поглаживаю свой живот. Он такой крошечный! Поначалу я даже боялась, что у меня малыш слишком маленький, что развивается не так, как надо. Но врачи убеждают, что все хорошо: показатели в норме, просто я сама невысокого роста и худенькая, живот плоский, поэтому мою беременность в просторном платье едва заметно. В женской консультации я видела разное, сидя в очереди: у кого-то живот напоминал раздутый арбуз уже на четвертом месяце, а рядом сижу я - на седьмом месяце, и животик совсем небольшой под платьем…
- Думаю, не стоит. Просто гормональный всплеск и перепад настроения.
- Если так, давай сходим куда-нибудь? - предлагает Дархан.
С тех пор, как он пошел на поправку, и даже может вставать понемногу, Дархан уже не ведет затворнический образ жизни, выходит часто, мы много гуляем.
Когда есть надежда, жизнь видится в других красках. На меня он с такой жаркой надеждой смотрит…
Вот опять! Дархан ничего не делает, не говорит прямо о своих плотских желаниях, а я сегодня вся, как на иголках.
- Давай вернемся домой? - предлагаю я.
Меня туда тянет необъяснимо сильно.
Все зудит нестерпимо. Я готова бежать со всех ног, но задерживаюсь возле мужчины.
- Хорошо, но прежде заглянем в магазин. Маржан скинула список продуктов.
* * *
По возвращении с удивлением отмечаю, что пес сидит в вольере и скучает.
- Маржан, вы Алмаза закрыли? Приходил кто-то? - спрашиваю я.
Маржан вздрагивает, тарелка из ее рук выскальзывает, но женщина успевает ее словить за миг до падения.
- Ох, задумалась! Не заметила, как ты появилась, - выдыхает.
- Все хорошо?
- Да-да. Хорошо… Жду к ужину.
Так странно, почему Маржан сама решила накрыть на стол… Мы всегда делаем это вместе.
На этом странности не заканчиваются. После ужина, перед сном я не могу найти свою сорочку. Она всегда висела на вешалке в шкафу, под халатом. Альбомы на полке сдвинуты. Комната не в том виде, в котором я ее оставила, когда уходила.
Все не так. Это нервирует еще больше.
Может быть, Маржан взяла в стирку? Но зачем! Сорочка чистая…
- Маржан? Вы не видели мою сорочку?
- Видела, - отвечает она. - В спальне у Дархана.
- Что? Но… Но почему она там?! - спрашиваю я.
- Это намек, что
