признанием дружбы — я никогда раньше не позволял себе таких объятий.
— Ты искал меня, Арт? — спросил Дэни, когда мы наконец разжали руки.
— Да… братишка, — я сказал это с улыбкой — так, что можно было обернуть слова шуткой.
Но Дэн посмотрел серьезно.
— Спасибо, брат.
Я вздохнул. Мне стало тепло и спокойно — просто хорошо.
— А как же твой меч… твой клан?
— Спроси об этом у Гюндебальда, — я усмехнулся и пожал плечами одновременно. — А ты? Что было, Дэни?
— Я.… не знаю. Я сам не понял, Арт.
— Как это? Тогда, ночью, шут в черном… Эго был Логи?
— Да. Но я совсем ничего не понял. Его люди сами отпустили меня, когда с поляны принесли его тело. Это ты дрался с ним?
— Нет. С ним дрался сэр Риг, Белый Рыцарь…
— И?..
— Он тоже мертв. Оруженосец… Сэр Арни, Белый Рыцарь, увез его тело.
Дэн отвел взгляд.
— Я много слышал о Риге… доброго…
Мы помолчали несколько мгновений, потом Дэн снова сказал:
— Я правда не знаю, Арт, почему люди Логи отпустили меня.
— А почему охотились за тобой? Это не тайна?
— Да нет, конечно. — Дэн улыбнулся. — Я часто брожу по Стране Лета менестрелем, и вот забрел недавно в замок друга Логи, одного из вассалов Мелиаса. А у хозяина замка оказалась молоденькая дочка, такая симпатичная и.… горячая. Ну, и вот…
— И это все? — я рассмеялся. — Знаешь, Дэн, я уж думал, у тебя там какая-нибудь жуткая темная история…
Он махнул рукой:
— Да какая история… Даже лютню забрать не успел.
Мы посмеялись и опять помолчали, снова вспомнив погибших.
— Что ты будешь делать теперь, брат? — спросил меня Дэн.
Я задумался. Отец, нужды клана отошли для меня на задний план, пока я спешил на помощь своему другу. Что я буду теперь делать? Продолжать путь на юг в поисках Бастиана Лотаберийского? Но Гюндебальд уже дал мне совет, пусть и не тот, который хотел бы слышать отец…
— Я иду на закат, Дэни, — неожиданно для себя самого сказал я. — Там — Ничейные Земли, там — Потаенный Замок. Белый Рыцарь вел меня этим путем, и погиб, чтобы освободить мне дорогу. Черный Рыцарь погиб, чтобы задержать меня. Я не могу отказаться от этого пути. От Дороги… — я впервые произнес это слово вот так, с таинственным смыслом, как звучало оно в устах погибших воинов.
— А меня ты возьмешь с собой?
Я улыбнулся:
— Ну, если ты не собираешься прямо сейчас отправиться за своей лютней…
Мы покинули поляну сражения и — вдвоем на одном коне — отправились дальше по лесной тропе, уводящей на запад. Тот день — такой печальный и такой радостный — близился к уже вечеру, и мы остановились на отдых у первого же встреченного нами ручья. И мы долго не спали той теплой и звездной ночью, разговаривая при свете костра, и к тому времени, когда небо на востоке начало светлеть, уничтожили весь невеликий запас вина, что был у меня с собой.
День, наступивший вслед за той ночью, оказался тяжелым. Двигаться верхом дальше по тропе оказалось невозможным, и мы пробирались на запад, обходя вековые деревья и огромные камни и ведя коня в поводу. Полдень застал нас на каменистых увалах, заросших все тем же дремучим лесом. Здесь запросто можно было поломать ноги — там, где деревья уступали место обнаженным скалистым склонам и осыпям щебня. В добавок к этому среди камней и деревьев мы потеряли тропу, и шли теперь наугад, выбирая направление лишь по солнцу. К ночи мы выбились из сил и, едва поужинав, улеглись спать, чтобы наутро продолжить путь на запад.
Следующий день оказался еще труднее, чем предыдущий. И дело было не только в каменных завалах, буреломах и непролазных ельниках. Мы шли без дороги и цели, руководствуясь лишь последним указанием Белого Рыцаря — «на Запад!» Мы не знали, сколько продлится наш путь, не представляли себе, куда он должен привести, и именно это, пожалуй, было самым тяжелым. Мы мало беседовали на ходу, но и на коротких привалах Дэн не спрашивал меня о том, как я надеюсь отыскать Замок; но из его замечаний я понял, что он знает легенды о нем и, быть может, больше меня слышал о Ничейной Земле, куда должен был привести нас путь на Запад.
Еще одну ночь провели мы на увалах, среди елей и скал. Еды, заботами Рига и Гюндебальда, у нас хватало, и потому пока можно было не думать об охоте, которая задержала бы нас в пути. Той ночью, когда мы жевали разогретое на огне копченое мясо, Дэн пытался сообразить, придется ли нам переправляться через Аверн. Из рассуждений его выходило, что мы должны подойти к великой реке Юга в один из ближайших дней, и он оказался прав.
Мы вышли к Аверну на утро четвертого дня со времени поединка в лесу. Величественно, словно в сознании собственной мощи, он влачил свои серые воды по древнему каменному ложу. Небо сплошь было затянуто облачной пеленой в то утро, и над Аверном висел редкий туман, казавшийся опустившимися к самой воде облаками. И не было видно другого берега, лишь черной громадой проступал сквозь туман высокий скалистый остров в полумиле от нашего берега. И показалось мне, будто доносится с острова глухой волчий вой…
А невдалеке от того места, где мы вышли на берег, увидели мы одинокое поместье или, скорее, невысокий замок, стоявший на каменистом взгорке у самого берега. Туда и направились мы с Дэном, рассчитывая расспросить хозяев о тех местах, куда привела нас дорога, и, быть может, пополнить наши припасы. Здесь тянулась вдоль берега приличная тропа, и можно было бы подняться в седло, однако конь наш так изранил ноги в последние дни, что было бы жестокостью заставлять его нести седока, а
