и теплой шапке. На улице было не так уж и холодно — середина ноября, не зима еще. Но бабуля, видимо, отчаянно мерзла. — Я внукам сказала: дома сидите. Гулять не отпустила. Разгул преступности прям!
— Валя! Ты чего тут? — окликнул вдруг товарища знакомый голос. Валька вскинул голову и тут же снова потупил глаза. Ему было невыносимо стыдно. Я даже слегка разозлился на него! Ну сколько можно себя корить! Кому от этого будет легче?
Я обернулся. Перед нами стоял Дмитрий Олегович и, как всегда, проницательно глядел на нас. Я будто почувствовал, что он о чем-то догадывается. И я решил, как и отцу, рассказать ему правду, но не всю, конечно: только то, что было необходимо для спасения его любимой дочки.
— Отойдем? — предложил я, стараясь выглядеть по-деловому. Мне казалось, что так я буду чувствовать себя увереннее.
Слегка удивившись, Дмитрий Олегович кивнул и жестом отозвал меня в сторону, на небольшой пятачок, где не было никого. Валька с тем же потерянным видом остался стоять в стороне.
— Ваше право мне не верить, — я постарался чуть занизить голос, чтобы он звучал более мужественно. — Но я, кажется, знаю, как помочь Тамаре.
Томкин отец удивленно вскинул на меня глаза. Он явно тоже был сильно подавлен.
— Если ты шутишь, то я тебя сейчас ударю, — спокойно произнес он, но я, услышав его голос, даже слегка похолодел. Да, с таким человеком лучше не шутить. Но мне уже попросту надоело всего бояться. Да и окреп мой характер довольно сильно всего за месяц, проведенный во восьмидесятых.
— Я не шучу, — произнес я твердо, — глядя ему прямо в глаза. — Но чтобы мне это сделать, мне нужно в подробностях знать, что случилось. Валька…то есть Валя… мне кое-что рассказал, но этого недостаточно. Мне нужно знать, кто эти люди, что о них известно… Тогда я попробую все изменить.
Еще с минуту Дмитрий Олегович молча смотрел на меня, задумчиво жуя губами, потом сказал:
— Знаешь, я не очень пока понимаю, кто ты такой, но мне кажется, что ты как будто из другого мира, и действительно что-то такое в тебе есть. Я еще Вале об этом говорил. Ну что ж, расскажу тебе все, что мне пока по своим каналам удалось узнать. Орудовала банда, но не обычные урки, а все, как один, офицеры, отставные или действующие. Забрать им удалось больше трехсот тысяч рублей. Ты хоть представляешь себе, что это за деньги?
Я лишь ойкнул, пораженный масштабами грабежа. Вообще-то, конечно, я видел такие деньги, и вижу каждый месяц, когда мне переводят зарплату. Но тут-то речь идет о советских рублях. Триста тысяч тогда — это, наверное, как… несколько десятков миллионов теперь. Таких денег даже я, программист с очень хорошей зарплатой, в глаза никогда не видел.
— Ну так вот, — продолжал Тамарин папа, — здесь очень много всего можно купить, тут тебе и импорт, и дефицит, и все, что хочешь. Народу тут всегда очень, много и работают продавцы допоздна. Закрылся магазин вчера, как обычно, в девять вечера. Валя твой Тамару в кино вчера повел, фильм — «Дикая штучка», кажется, американская какая-то комедия. Потом они гулять пошли, зашли и сюда. Вышли уже под самое закрытие. Подъехала машина, белая инкассаторская «Волга» ГАЗ-3101. Встала у служебного входа. Старший смены и шофер в машине остались, с уже инкассированными рублями. В магазин только один из инкассаторов пошел, сопровождения никакого не было. Обычно их еще патрульные автомобили милиции сопровождают, но в этот раз машина сломалась. Деньги пересчитали, документы заполнили, все сложили в сумки. Потом инкассатор вышел вместе с девушкой-сержантом…
— Подождите, — перебил его я. — Вы же сказали, что он один был.
— В магазин вошел один, — подтвердил Дмитрий Олегович, а вышел с ней. Она магазин охраняла.
— И что, у нее при себе не было оружия?
— Нет, — вздохнул мужчина. — Такое вот трагическое стечение обстоятельств. Она сдала оружие и уже в штатское переоделась. Где-то за час до того, как все случилось. В общем, дальше дело было так: инкассатор деньги на заднее сиденье «Волги» положил, а сам сел на переднее, и тут двое по машине огонь открыли. Убили инкассатора и шофера, второго — в плечо ранили. Девушка-милиционер, смелая такая, на помощь им бросилась, они ее и застрелили. Один из стрелявших мешок с деньгами схватил и бежать бросился. За ним — другой.
— А почему никто не обратил внимания? — недоумевал я.
— Так один же в форме был, — пояснил Дмитрий Олегович. — И со стороны все выглядело так, как будто сотрудник милиции догоняет преступника, понимаешь? А машину они угонять не стали, испугавшись плана «Перехват». Ну, про это тебе Валя, наверное, рассказывал уже. Они потом в машину какую-то сели, их свидетель заметил и на дорогу выскочил, а там ПМГ едет…
— Что? — переспросил я.
— Автомобиль передвижной милицейской группы, — пояснил Тамарин папа. — Он им цвет машины сказал и номер. Ну милиция где-то на Аминьевском эту машин и догнала. Остановили, якобы для проверки документов, а эти гады из машины начали стрелять. Ранили милиционера и скрылись, но там уже по рации доложили, кому надо, и подняли всех. ЧП-то прямо масштаба страны! Слыханное ли дело! И патрульно-постовую службу подняли, и внутренние войска, и ГАИ и транспортную милицию…
— А закончилось чем? — я еле успевал запоминать все, что рассказывает Дмитрий Олегович. Ничего себе! Во дела! Я ни в одном боевике такого не видел.
— Да погоди ты… — Тамарин папа явно не любил, когда его перебивали. — Пять человек погибли. На место сразу Исса Костоев приехал, следователь. Я с ним лично знаком немножко. Он и рассказал мне, что свидетель-то был на самом деле — инкассатор раненый, но его в реанимацию сразу отвезли. Он туда, как узнал, сразу поехал. Его, естественно, не пускали, несмотря на то, что следователь, силой удерживали, даже форму порвали, но он (молодец, мужик!) пробился. Еще бы! С его-то характером! Добыл важную информацию и узнал вот что: один из стрелявших был в форме капитана милиции, небритый немного, ну как ты сейчас, и худой такой. Вот и все, что мне удалось узнать. Большего, прости, рассказать не могу. Я, как ты уже, наверное, догадался, многое могу узнать, но не все. Видишь, даже Иссу сначала
