в мастерскую проверить, как там картины. Они с тетей Роз кружили по дому, громко переговариваясь и подшучивая друг над другом. Затем подсоединили к телефону длинный провод и, устроив в кабинете подобие штаб-квартиры, полвечера обзванивали знакомых, с которыми я уже связывалась. Мне тем временем ничего не оставалось, как сидеть на диване в пижаме и переживать, что из-за занятой линии мне не может дозвониться Тай. Они с Мэйсом прочесывали лес возле Хантер-роуд.
В комнату вошел папа с тарелкой хот-догов.
– Капусту нашинковал сам.
– Как вы только не помираете с голоду, – сказала тетя Роз. – Спорим, во всей Алабаме нет поваров никудышней, чем вы.
– Сначала попробуй, потом критикуй.
Мама расхохоталась, и мы с папой уставились на нее. Нам уже давно не доводилось слышать, как она смеется.
– Не нервничайте вы так. Мы найдем ее, – сказала мама, приняв наше замешательство за тревогу об Эрике.
– Мам, чем это вы таким с тетей Роз занимались в Мемфисе?
– Ой, да тетка у тебя сумасшедшая. Проводит дома собрания, на которых женщины жалуются друг другу на жизнь. А потом записывают все это на бумажках и бросают в камин.
Папа достал складные столики для еды.
– Она раздает листки с текстом и заставляет всех медитировать. Представь, эти женщины даже не понимают, что произносят.
– Они доверяют мне, Джун. У меня есть лицензия.
– Ну-ну. Скорее, справка от психиатра.
Они засмеялись, и я с удивлением отметила, как легко мама приняла поддержку сестры. В Мемфисе она нашла что-то такое, чего не могли дать ей ни мастерская, ни мы с папой. Может, тетя Роз убедила ее принимать что-то? Скорее всего, вполне законное, хотя и иного я бы не исключала. Папа осторожно относился к такого рода препаратам, но тетя Роз всегда поступала как считала нужным. Я все смотрела на них с мамой, пока не зазвонил телефон.
– Я возьму, родная. Алло? – Мама несколько секунд слушала, а потом передала трубку мне: – Это Тай.
Я схватила трубку:
– Тай?
– Привет. Только что разговаривал с полицией. Они нашли Эрику.
– Она в порядке? – Я потерла грудь, чувствуя, как колотится сердце.
– Говорят, что да.
– Где она была?
– В их старом доме.
– Я думала, там проверили. Разве вы туда не ходили?
– Ходили, конечно. Раза два или три. Видимо, она пряталась, когда слышала машину.
– Где она сейчас?
– Отвезли в участок.
– В участок? Она же не преступница. – Я постаралась взять себя в руки. – Номер участка знаешь?
Мама обняла меня сзади, и мне захотелось прильнуть к ней. Мне так нужна была ее забота. Я прикрыла трубку ладонью:
– Она нашлась. Все хорошо.
Когда я примчалась в участок, Эрики там уже не было, Мэйс увез ее буквально за несколько минут до того. По словам секретарши, ему «осточертели допросы», потому спросив, обязательно ли Эрике оставаться там на ночь, и получив отрицательный ответ, отец забрал ее.
В Дикси-корт я гнала так, что боялась, как бы не попасть в очередную аварию. Улица была забита припаркованными машинами, и мне пришлось долго искать, где бы поставить свою. В гостиной толпились люди. Комнату и без того нельзя было назвать просторной, но теперь она словно скукожилась. Там были в основном соседи: мужчины, помогавшие Мэйсу с поисками, их жены, кормившие волонтеров, а еще та женщина из полиции, что нашла Эрику. Одни сидели на кухонных стульях, другие стояли, сунув руки в карманы. Лу с Таем устроились на диване – странное зрелище, я впервые видела Лу в квартире Уильямсов. Мэйс примостился тут же и крепко обнимал резко постаревшую миссис Уильямс. Когда я вошла, все обернулись, но меня интересовала только Эрика. Я бросилась к ней, вдохнула ее запах. Обхватила руками ее лицо и большим пальцем сняла с губы чешуйку.
– Слава богу. Слава богу, с тобой все в порядке, – сказала я.
Она устремила на меня непроницаемый взгляд, веки у нее были припухшие.
– Сэр… – я прочитала фамилию на значке детектива, – офицер Хэтч, девочке явно пришлось нелегко. Если позволите, я помогу ей привести себя в порядок.
– А вы кто?
– Ее медсестра.
Эти слова я произнесла так, будто представилась доктором, ни больше ни меньше. И голос мой, похоже, прозвучал слишком жестко, поскольку собравшиеся тут же засуетились. Наверное, они ждали предлога разойтись по домам. Мужчины начали пожимать друг другу руки. Миссис Уильямс искренне, хотя и устало пообещала напечь пирогов, как только наберется сил. Детектив, задержавшись дольше остальных, вручил Мэйсу листок бумаги с номером телефона и спросил, может ли еще чем-то помочь. Я понимала его. Трудно вот так сразу осознать, что ты завершил дело.
Я отвела Эрику в ванную.
– Давай наберем тебе воду, хорошо? – спросила я и устроилась на краю ванны. Эрика, опустив крышку унитаза, села на нее. – Кто-нибудь, принесите чистое полотенце!
Эрика показала на полотенце, висевшее на двери, похоже несвежее – наверное, это было ее до того, как она исчезла. Я подумала, что девочка, возможно, не представляет, как долго пропадала. Четыре дня, солнышко, хотела я сказать, но промолчала.
Пока набиралась ванна, я наведалась к Индии. Она была на кухне, ела хлопья за столом, рядом, отрешенно положив руку на пакет с молоком, сидел Мэйс.
– Значит, Эрика все эти дни провела в старом доме?
– Так она говорит.
– Но как вы ее там не нашли?
– Мы туда первым делом поехали. Но Эрика тот дом ненавидела. Не думал, что она захочет туда вернуться.
– Ее уже осмотрели? Она не пострадала?
– Нет, она говорит, все время была одна. Похоже, только замерзла и перепугалась.
– И никто не видел дыма над домом?
Мэйс пожал плечами и упер локти в стол.
– Еду она воровала в доме мистера Адэра. Если он узнает, точно потребует заплатить. С него станется.
Прежде я непременно осудила бы Эрику за воровство. Как часто повторял наш пастор, бедность не дает права нарушать закон. Но сейчас я только порадовалась, что девочка нашла, что поесть.
Я вернулась в ванную. Эрика уже забралась в воду и лежала, зажмурившись. Закрыв кран, я сняла с полки кувшин, набрала в него воды и стала осторожно лить ей на волосы, перебирая их пальцами.
– Зачем ты это сделала, Эрика?
Я понимала, что надо дать ей отойти от произошедшего, но не смогла удержаться. Мне нужно было знать ответ. Нет смысла говорить о чем-то другом.
– Это из-за суда? – Я тут же выругала себя за этот вопрос, но не задать его я не могла. С самого начала мне было ясно: если с Эрикой что-то случится, виновата буду я одна.
– Я не хочу жить в Монтгомери.
– А где
