class="p1">Пробежав по коридору, он оказался в другой просторной комнате с большим открытым окном в потолке. В ее центре высилась огромная глиняная ваза на ножках, стилизованных под мощные львиные лапы. А внутри цвела и благоухала настоящая клумба. Похоже, вдова Хорит обожала живые цветы. Возле вазы замерла Тамит, в ужасе пялясь на противоположную стену. А ужаснуться было чему. Все три стены залы опалили огнем, и теперь они зияли чернотой и походили на уродливые двери в самые страшные ниши Дуата.
— Такое впечатление, что в этой комнате Апопа вырвало, — прошептала Тамит, завороженно озираясь, — Как можно так выжечь стены? Не факелом же тут в них тыкали.
Гормери подошел к правой, потрогал, уже не горячая. Значит если пожар и был, то точно не сегодня. На ладони осталась черная копоть. Странно, но диваны с подушками, стоявшие почти вплотную к обожженным стенам, даже не почернели. Хотя пламя, опалившее эту комнату, наверняка было очень коротким и мощным. Потому что несмотря на то, что мебель уцелела, краска на стене выгорела полностью. Он проверил, поскреб ногтем пепел, и увидел камень кладки.
Вывод напрашивался один. Что бы здесь ни произошло, объяснимым это не назовешь. Тут даже умудрённый опытом составитель наставлений для молодого дознавателя писец Нежмет-Атон растерялся бы. Как он там утверждал: «Очевидное, как правило, всегда и есть настоящее»? Что бы он на это сказал? Ведь самое очевидное тут…
— Это определенно демон, — выдохнула Тамит.
Гормери почувствовал во рту кислый привкус. Не досады, конечно, а гари. Надо было отсюда уходить.
Они обошли весь дом, так и не встретив ни одного человека.
— Их всех демон пожрал, — не уставала повторять Тамит.
И в десятой комнате, служивший спальней для кого-то из прислуги, терпение Гормери иссякло как источник в слишком жаркий месяц Джахути.
Джахути (Тот) первый месяц сезона Ахет (разлив) длился с 19 июля по 17 августа.
— Демонов не существует! — прорычал он.
Впрочем, он и не рассчитывал, что его грозный тон ее хоть немного усмирит. Как же!
— Тогда, если мы будем использовать только разрешенные данные, то не иначе как сам бог Атон зачем-то поджег стены в доме несчастной вдовы. Чего он взъелся на одинокую женщину, скажи мне? Может это он заставил вас целоваться?
— Хватит, пожалуйста, — Гормери зажмурился и помотал головой, — Я не знаю, ясно? Понятия не имею, что тут произошло!
— Потому что признавать не хочешь, это же проделки настоящего де…
— Нет! — крикнул он, чтобы перебить ее, — Нет никаких демонов! В моем расследовании так уж точно! И демону плевать на диваны, он бы их точно испоганил. Нет, все что мы видим дело рук человека. Скорее хозяина, который желал убрать со стены нежелательные рисунки, но при этом не спалить весь дом. Видела, окно в потолке заботливо открыто, чтобы запах гари выветрился и не успел пропитать подушки? Если признать, что Хорит обладает какой-то невероятной возможностью извлекать огонь, то выжженные стены ее рук дело. Она зачем-то спалила на них то, что могло бы навести меня на догадку, которую ей не хотелось мне открывать.
— Ага, — согласно кивнула Тамит, — Наверняка на стенах были написаны слова заклинания призыва демона.
Гормери мотнул головой, борясь с сильным щекочущем чувством в позвоночнике. Как будто в него переселился муравейник.
— Нет, — упрямо заявил он, — Это милая гостиная. С вазой в центре. Не похоже на то, чтобы тут призывали… да и вообще делали то-то связанное с храмовыми таинствами. Тут, знаешь ли, даже собрание общества Луны выглядело бы светским приемом. А заговорщики и староверы любят все мрачное и темное.
— Ночью тут вполне темно, — она пожала плечами.
Ну да, в логике ей не откажешь. При свете дня все выглядит куда понятнее и жизнерадостнее, чем ночью. Ночью любой неосвещенный тупик можно принять за обитель зла.
— Ладно, — он сдался, — Допустим, Хорит выжгла со стен какие-то сакральные тексты. А потом сбежала. Если она сделала это не сегодня, а вчера или даже позапрошлой ночью, едва вернулась из подземелья, значит она совершенно точно сбежала от меня. Она отлично понимала, что я приду за ответами.
— И ошиблась, дурочка, — усмехнулась Тамит, — Ты ведь уже готов был ее забыть вместе с ее загадками и обожженными губами. Так что зря она дом свой испоганила.
— И все-таки я здесь. Значит не зря. Но куда она могла пойти?
Они огляделись. Ничего в этом доме не указывало на маршрут беглянки. Тем более в комнатке слуги. Хотя…
Он подошел к тюфяку, набитому соломой и покрытому несвежей простыней. У изголовья у стены на серой плитке пола едва различались два более светлых круга.
— Здесь стояли масляные лампы.
Он еще раз оглядел комнату, но больше светильников не нашел.
— А я что говорю! — горячо подхватила Тамит, — Слуга исчез вместе со всеми лампами. О чем это говорит⁈
Гормери понимал, к чему она клонит, но все же не желал признавать ее правоту. Малюсенькая часть его сердца надеялась найти другой ответ.
— О том, что человек вышел из дома ночью.
— С двумя лампами и не вернулся! Пф…
Смотреть Тамит умела очень красноречиво. И это была, пожалуй, самая дурная ее черта. Если она когда-нибудь вот так посмотрит на мужа, то он от нее немедленно уйдет в ближайший дом наслаждений. Поднимать самооценку. Да и Гормери был уже на грани. И все же почему-то не ушел? Она была права, все походило на то, что слуга прихватил сразу два масляных светильника, чтобы сопроводить госпожу в какое-то темное место. А что может быть темнее, чем подземелье?
Все говорило в пользу этой версии. Если Хорит хотела спрятаться, то лучшего укрытия, чем старый храм ей не найти. Да и слугам ее тоже. Наверняка вдова подозревала, что, не застав ее дома, столичный дознаватель примется ее искать. И слуг ее тоже. Вот она и решила все свои проблемы одним махом. Сбежала сама и увела из дома всех, кто мог ее выдать.
Они не поленились и тщательно осмотрели дом до самой последней кладовой. И обнаружили пропажу абсолютно всех переносных светильников.
На заднем дворе две коровы и пятеро коз страдали надоенными. В глазах животных застыла мольба к первым людям, которых они увидели с тех пор, как, казалось бы, заботливые хозяева, бросили их на произвол судьбы.
— Надо
