видно. Но их отсутствие сегодня не занимает мои мысли. Что же такого вкусненького и лёгкого приготовить на завтрак Кириллу? Да, давно я не озадачивалась подобными вопросами. Не скажу, что бывший муж был привередлив в еде, но постоянная готовка казалась мне настоящей каторгой. Для Кирилла я не то, что компот каждую ночь согласна варить, но и котлеты каждый обед жарить. Я всё больше и больше наполняю себя Воронцовым. Впускаю не только в сердце и душу, но в привычные мысли, действия, ритуалы. Всё больше и больше его, и всё меньше и меньше собственной свободы.
Вчера мы так и не зашли в магазин. Но холодильник почти пуст, и я решаю сходить в супермаркет. Без Кирилла. Непонятный взгляд в спину очень сильно испугал меня. Даже сегодня я чувствую противную липкость на спине. Нет, Кириллу лучше остаться в квартире. Безопаснее для него. Пусть лучше я буду параноиком, только бы с ним ничего не случилось.
Звонок с его телефона застаёт меня на ступеньках дома. Поставив на скамейку два тяжёлых пакета, я отвечаю:
— Да.
— Ты где? — спрашивает Кирилл. В голосе тревога. — Что-то случилось?
— Ничего. В магазин ходила. Если посмотришь в окно на кухне, то увидишь меня.
Тюль он не отодвигает, поэтому мне снизу не разобрать его силуэт на четвёртом этаже. Зато ему видно хорошо.
— И сама тащила эти пакеты? — возмущается он. — Подожди. Я сейчас спущусь.
— Хорошо. Только оденься и не торопись, — прошу я.
И снова этот липкий взгляд в спину. Придерживая для Кирилла дверь, я обвожу глазами двор. Ни одного человека, ни одной фигуры, лишь окна соседних домов и несколько припаркованных машин.
Кирилл уезжает в пять утра четверга, вызвав себе такси. Я в половину восьмого выхожу из дома и иду к метро. Невольно оборачиваюсь и внимательно осматриваюсь по сторонам. Людей на проспекте очень много, но сегодня мне ничего не давит на спину. Может, мне всё почудилось? Я просто переволновалась за Воронцова и волнение так на мне сказалось?
Глава 39. Москва. Кирилл. Авария
Субботу после прилёта занимаюсь делами в банке. Накопилось за три дня моего отсутствия. С Софией переписываемся каждый день по утрам, но позвонить получается лишь в понедельник вечером, когда у неё выходной. В этот раз она разговаривает вполне обычно, никаких недомолвок. Окончательно распрощалась с идеей увидеть у себя в парнях Аркашу или что? Но уточнять это у неё я не собираюсь. Понимаю, что после такого вопроса могу завтра не на работу поехать, а в аэропорт, чтобы лететь в Минск лично просить прощения у обиженного солнышка.
Хотя разговариваем до одиннадцати ночи, я не сразу засыпаю. София призналась, что эта неделя у неё последняя по урокам репетиторства. В начале следующей тестирование и занятий больше не будет до осени. У неё остаются лишь два человека, которые подтягивают язык для собственных нужд. А с середины июня у неё официальный отпуск. Почти два месяца. И не первый раз в моей голове появляется мысль пригласить её пожить в моей квартире. На неделю или две для начала. А там как пойдёт. Конечно, половину дня я ей уделять не смогу. Рабочий день с девяти до шести никто не отменял. Даже для руководителя. Но мы сможем вместе обедать. Когда не нужно будет лично присутствовать в банке, я постараюсь раньше возвращаться домой и дорабатывать там. Конечно, придётся признаться, что я уже не топ-менеджер и последнее время им и не был. Точно знаю, что София не обрадуется, но поймёт, пусть и не сразу. Главное, сказать это не на расстоянии, а рядом, глядя в глаза.
Не уверен, что девушка сразу броситься собирать чемоданы, но попробовать стоит. Всё равно никаких планов у неё нет. И с Алиной она дальше кафешки на проспекте вряд ли пойдёт. Конечно, нужно будет самому слетать в Минск, помочь ей с вещами. Не секретаря же посылать. Но это лучше, чем летать в Минск каждые выходные.
Даже самому себе я не могу очертить рамки наших с Софи отношений. Мы не жених с невестой, но и не друзья. И нужна она мне гораздо чаще, чем раз в две недели. И я говорю не о сексуальных отношениях. Через день или два у неё должны начаться месячные. А если не начнутся? Нет, лучше бы начались. Всё же я был болен, а в таком состоянии не стоит рисковать здоровьем ребёнка. Вряд ли там будет всё в порядке. Этот аспект вопроса немного тревожит. Но сам факт моего ребёнка у неё в животике — мысль, конечно, волнительная, но очень приятная. Волнительная потому, что это впервые и для меня и для неё. Но у людей и по десять детей рождается. Ничего, справляются. Мой сын или дочь ни в чём не будет нуждаться финансово — это уже хорошо. А с остальным как-нибудь разберёмся.
В итоге решаю дождаться её месячных, а потом поговорить о приезде ко мне. Эти дела у неё начинаются в среду. Мы вновь разговариваем по видеосвязи, но уже в пятницу, и солнышко немногословно. Да что у неё за капризы по пятницам! Может, всё дело в этих днях? Я помню, как ей было плохо в прошлый раз. Решаю поговорить о приезде в гости в следующий наш разговор. Как раз гормоны улягутся, станет спокойнее.
Вновь созваниваемся в воскресенье. Софи рассказывает, что занятий по ноутбуку у неё больше нет. Двое великовозрастных учеников также уходят в отпуска и решили сделать перерыв. В четверг и пятницу она ещё идёт на работу, нужно доделать какие-то дела, но самих уроков больше не будет. Она вычитала все свои часы. Также девушка сообщает, что тоже уходит в отпуск со следующей недели, а точнее с пятнадцатого июня. Её попросили выйти в августе, чтобы принять участие во вступительной компании. Многие учителя заканчивают работу лишь в начале июля и людей будет не хватать.
— Софи, я прилечу в эту пятницу. Хорошо? Через пять дней.
— А, зачем? — осторожно отвечает она.
«Затем, чтобы сделать тебе бэби», едва не срывается с моего языка, но я вовремя спохватываюсь. Помощь Игоря в открытии её двери после подобных слов точно не поможет. Придётся вызывать МЧС. Но я сомневаюсь, что у меня хватит влияния на подобную службу в другой стране. Если только воспользоваться услугами ловкого «медвежатника». Главное потом вместе с ним в камеру не загреметь. В этот раз Софи точно не придёт меня забирать.
— Я соскучился.
