Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 90
сказать. Я только что переслал все на твою почту. Есть и личная записка, адресованная тебе.
– Что там написано?
– Цитирую: «Не повторяй моей ошибки. Бросай эту дерьмовую работу и наслаждайся жизнью». Ничего больше. Что я должен…
Паола Эрриу оборвала разговор, завела двигатель и, визжа шинами, понеслась к дому комиссара.
– Пожалуйста, шеф, только не эта глупость, – умоляла она.
Глава 102
Оперативный штаб, отдел убийств, полицейское управление Кальяри
Когда Раис и Кроче вошли в комнату, то по смеси дюжины различных лосьонов после бритья, пота, застоявшегося запаха еды и кофе, перегретого воздуха и дыма от тайно выкуренных сигарет они поняли, что следователи спецкоманды работали всю ночь.
– Какой приятный запах, – прокомментировала Мара. Со своей обычной протяжной интонацией она сказала что-то на диалекте. Видимо, коллеги были тронуты ее словами, потому что через несколько секунд открыли окна, чтобы проветрить помещение.
– Могу я узнать, что ты им сказала? – спросила Ева.
– Нет, лучше тебе не знать. Я хотела бы сохранить ту крупицу достоинства, что у меня осталась, – ответила Раис, улыбаясь в сторону.
Они подождали, пока Фарчи закончит разговор с одним из следователей, и подошли к нему.
– Вот, пожалуйста, – сказала Мара, протягивая ему стопку бумаг. Это был отчет о слежке за антропологом, который руководство попросило переправить на верхние этажи.
– Отлично, – оценил Фарчи, быстро проглядев их. – Есть новости?
– Пока ничего особенного. Но будем надеяться, что уже сегодня днем прибудут какие-нибудь новые детали с киберслежки и от криминалистов.
– Нам это нужно, как манна небесная, Кроче, потому что мне необходимо перебросить несколько человек из команды.
– Почему? – спросила Мара.
– Ограбление инкассаторской машины. Профессиональное. Вмешался полицейский, не бывший на дежурстве: его ранили, а он убил одного из грабителей. Остальные бежали.
– Дерьмо… Сколько человек нас покинут?
– Как минимум пятеро-шестеро.
– Хорошенький кусок отрежут…
– Вице-квестору хотелось бы еще больше, потому что, с его точки зрения, дело Мурджа закрыто.
– Я бы не стала так волноваться. Pagu genti, bona festa, – прокомментировала Раис.
– Это что означает? – сказала Кроче.
– Лучше меньше, да лучше, примерно так, – перевел Фарчи. – Когда вы хотите вернуться к профессору?
Ева уже собиралась ответить, когда в заднем кармане джинсов завибрировал ее мобильник.
– Извини, – сказала она. – Это Паола Эрриу.
– Ответь, конечно.
– Привет, Паола.
Раис и Фарчи увидели, как инспектор побледнела и пробормотала несколько неразборчивых слов.
– Эй, что, черт возьми, происходит? – спросила Мара.
Ева опустила трубку и в смятении пробормотала:
– Речь о Ниедду.
Глава 103
Карбония
Не все убийства одинаковы. Некоторые остаются с вами навсегда. Вы носите их внутри, как шрамы. Через несколько лет они перестают причинять боль и заявлять о себе, становясь частью вас. Рубцовая ткань затягивается до такой степени, что вы в конечном итоге не обращаете на нее внимания. Но достаточно одной детали, запаха, взгляда или слова, чтобы разбередить рану, открыть ящик Пандоры, который почти все следователи носят внутри, высвобождая разъедающие воспоминания и подкрадывающееся, как кишечный червь, чувство вины. И сколько бы километров, физических или душевных, вы ни прокладывали между собой и делом, оно всегда найдет вас, как беспокойный дух, который мучает, чтобы добиться справедливости. Он стоит с вами в очереди у кассы супермаркета, наблюдает за вами, пока вы ждете приема у врача; вы чувствуете его присутствие за спиной, пока ужинаете с семьей. Он преследует вас с той же мукой, с которой преследует любовь, на которую вы не осмелились. Жажда правды со временем ослабевает, но не у тех душ, что обречены на вечную ночь, которую вы должны осветить. Это ваша работа. Или, может быть, нечто большее: то, кем вы являетесь. То, для чего вы, как вам кажется, рождены. Ваша миссия. Ваш приговор. И если вы попытаетесь забыть духов убитых, они не дадут вам уснуть. Вы замечаете их у изножья кровати. Они шепчут о вашей слабости. Они обвиняют вас в том, что вы сдаетесь. В конце концов, они сводят вас с ума, и вы сделаете все, чтобы их прогнать. Все, что угодно.
Баррали очень хорошо знал эту одержимость, потому что прожил с ней более сорока лет. Глядя на труп своего старого коллеги в ванне, залитой кровью, он задумался о болезни, что заразила Маурицио. Первородный грех, как он это называл: тот первый насильственный контакт с тьмой, который знаменует собой перелом в жизни полицейского. Как бы то ни было, убийство Долорес, должно быть, пробудило в Ниедду плохие воспоминания, демонов, которых он так и не смог победить. К тому времени тьма взяла над ним верх.
Баррали перекрестился и вернулся на кухню, где Раис и Ева пытались утешить Паолу Эрриу – та находилась в шоковом состоянии.
– Он написал что-то перед смертью? – спросил Морено Кроче.
Инспектор показала ему сообщение, которое ей переслала Паола.
Баррали мрачно кивнул. Затем положил руку на плечо плачущей женщины и прошептал ей, чтобы она была сильной. Когда он вышел из дома, два инспектора последовали за ним.
– Вы когда-нибудь видели такое?
– Почему ты спрашиваешь меня об этом? – опешил Морено, бросив вопросительный взгляд на Мару.
– Потому что ты не выглядишь сильно удивленным, Морено. Кажется, что ты этого ожидал, – сказала Раис. В тот момент она обменяла бы свою почку на сигарету, но обещание, данное дочери, победило эту тягу.
– Только один раз, – ответил полицейский. – Несколько лет назад.
– Все эти фотографии Долорес… Как будто он искал искупления, – сказала Ева.
– Я тоже так думаю, – согласился Баррали, поигрывая ручкой своей трости. Он был сильно обеспокоен и ощущал, что Маурицио был лишь первым из них, кого это дело ударило с такой жестокостью. И он также знал, откуда исходила эта угроза: из прошлого.
– Не сочтите меня сумасшедшим, но Ниедду присутствовал на месте преступления в восемьдесят шестом. Он видел то убийство, хотя был очень молод.
– Что ты хочешь сказать? – спросила Раис.
– Что все идет оттуда. Все это зло, все это беспокойство исходит из прошлого. Как будто эти старые случаи породили достаточно хаоса, чтобы нарушить равновесие даже в ближайшие годы.
– Прости, я не понимаю, – смешалась Раис.
– Некоторые, более поверхностные, сказали бы, что это проклятие, – попытался объяснить ей Морено. – Я считаю, что убийство нарушает жизненный баланс, и, если этот баланс каким-то образом не восстанавливается, отсутствие справедливости создает хаотические волны, которые катятся по жизни всех нас: полицейских и жертв. Необезвреженное зло порождает еще больше зла на бесконечной спирали.
– Хорошо, ладно, – сказала Мара, кивая в знак согласия.
– Не смотри на меня так. Я не выжил
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 90
