ложную мысль, что я добр. А я не добр. Ух, как я недобр!
✦ ✦ ✦
Соображая, какие наказания применить к нарушителю приказа, я вихрем взбежал по широкой лестнице, ведущей в нашу половину дворца.
Закованный в сияющие доспехи Пендек неподвижно стоял на своём посту, держа две скрещённые мочи-ки.
— Ты где был? — закричал я.
— Здесь, самый старший.
— Врёшь.
— Зачем врать? Я здесь стоял.
— Я только что проходил — тебя не было.
— И правда, старший, Голос напомнил мне, что я отлучался в отхожее место.
— Врёшь, как гадишь. Допросить бы тебя с «Правдивой Беседой», негодяй.
Пендек помолчал, раздумывая, и веско ответил:
— Допрашивай.
— Думаешь, не допрошу? Я сквозь шлем вижу, что ты врёшь.
— Ты самый старший, тебе и решать, как обращаться с товарищами.
Я привык, что Пендек всегда честен со мной. Не ожидал, что наступит день, когда он будет врать мне в лицо. В шлем. И всё из-за бабы, которая заставила его скрывать их отношения.
— Знаю я, в какое место ты ходил.
— Ты тоже был в том отхожем месте, старший?
Если помнить, что речь шла о Реоа, то смешно от двусмысленности.
— Бывал.
— Но я там тебя не видел.
— Запомни, Пендек, настоящий воин удерживает в себе все нечистоты ровно столько, сколько ему прикажет самый старший, — повторил я памятное наставление Илиина Раттара.
— Это как? — изумился парень.
— Тебе не понять, изнеженный лентяй.
— Прости, самый старший, — взмолился Пендек. — Я больше никогда не буду посещать отхожее место. Только иногда, если позволишь…
Я рассмеялся и, забыв о наказании, пошёл в свою комнату.
✦ ✦ ✦
Я законно мог уличить Пендека во вранье и насовать полный знак порицаний. Но остановила мысль, что он сочтёт это местью за то, что он был с Реоа. С другой стороны можно порадоваться за парня, он наконец-то стал своим в отряде. Ведь я этого ему желал? А раз так, чего ещё требовать от него?
Он врал так же, как это когда-то делали воины отряда Маджи, скрывая свои делишки от неё и учителей Дома Опыта. Делишки были, впрочем, невинные: распитие вина, вдыхание дурманящего дыма и совместный просмотр срамных «Игр Света». Но были дела и посерьёзнее, например, незаконные поединки, без уведомления старших и учителей. Кстати, теперь я знал, что Маджа была в курсе вранья. У неё был осведомитель в отряде. Кто именно — не сказала, но я догадался, что Ио Варека.
Когда я стал старшим, Маджа посоветовала мне обзавестись стукачом. Сначала я назначил на эту должность Амака Саран. Но он был дураком и его быстро раскусили и перестали посвящать в делишки. Некоторое время я был в неведении, чем жил отряд, когда меня нет рядом.
С появлением Резкого Когтя всё изменилось. Он прилежно рассказывал мне все заслуживающие внимания события в отряде. Даже те, в которые его не посвящали. Как-то он вынюхивал.
Его репутация наёмника помогла. Чтобы заслужить снисходительное доверие товарищей, он доставал наиболее пьянящее вино и самый сладкий дым для коробочек. Участвовал и в незаконных поединках. Однажды выгородил одного товарища, когда их поединок накрыла небесная стража. Резкий Коготь, поднаторевший в ускользании от стражей, помог всем сбежать и взял вину на себя. Его презирали за прошлое, но доверяли за готовность пострадать на общественных работах. Но я-то понимал, что у Резкого Когтя был такой дурной послужной список преступлений, что на общественных работах он чувствовал себя как дома.
Он охотно процитировал насмешки в мой адрес, которые позволили себе бойцы.
— Воины из славных родов презирают тебя за женитьбу на грязерожденной.
— А остальные?
— Воины из родов попроще тоже презирают: мол, мог бы найти жену получше.
— Ну, в этом есть доля истины.
— А Реоа пустила слух, что это не твой ребёнок, а Пендека.
— А он?
— Отмолчался и не встал на твою защиту, что служит знаком согласия.
— Ясненько. Что ещё говорят обо мне?
— Софейя Патунга считает, что ты хлипкий и слабосильный. И уверяет всех, что ты в неё влюблён.
— Да уж.
— Алитча Тиро с нею согласна.
— Ещё что-то есть?
— Есть. Снова Реоа.
— Грязь её побери…
— Она рассказала, что ты якобы жил с пожилым извращенцем и танцевал перед ним, сверкая голым задом. Мол, для ублажения старикашки ты изучил танцы на «Крыльях Ветра».
— И что другие сказали?
— К их чести донесу, что почти все промолчали.
— То есть согласились?
— Они промолчали недоверчиво.
— А кто не промолчал?
— Нахав Сешт согласился с Реоа и сказал: «Фу, какая мерзость, танцевать для старикашки. Самиран и нас заставил эти пошлые танцы выучить. Ну и старший нам попался».
— Не ожидал от него такого.
— Если угодно знать, старший, то Нахав Сешт осуждает каждое твоё решение по отряду. И говорит, что ты получил место в сословии, потому что служил челядинцем у Патунга.
— Это несколько преувеличено.
— Ещё Нахав уверяет, что ты украл у него задумку об использовании Молниеносных Соколов.
— А это уже нахальство. Задумку я украл не у него.
Чем больше Резкий Коготь приносил мне донесений, тем меньше мне нравилось стукачество. Воистину, лучше жить, не зная, что о тебе говорят за твоей спиной.
Выяснилось, что даже глухонемая Эхна Намеш не промолчала в насмешках надо мной. Однажды она нарисовала на своей скрижальке коротенькую палочку и подписала, что у меня такой размер стручка. Было обидно. Но кроме этой шутки Эхна меня вообще не упоминала. Что ещё обиднее. Мне казалось, что наша с нею любовь была яркой и незабываемой. Оказалось, что только для меня.
Таита Саран назвала меня «мягкосердечным грязелюбом» и «подкидышем Те-Танга».
Миро Каитапахи заявил, что моя техника боя на мочи-ке напоминает технику диких нюхачей. Я машу ею как дикарь палкой.
Инар Сарит не злословил, лишь иногда почти ласково называл меня «Наш Убийца Акрабов». Подозреваю, он попросту осведомлён об обычае старших заводить информаторов, поэтому благоразумно помалкивал.
И только Сана Нугвари не сказала обо мне ни одного плохого слова. Я чуть не прослезился от этого факта. Впрочем, Резкий Коготь развеял мои тёплые чувства, заметив, что она вообще ни о ком не говорила ничего плохого.
— Удивительно прекрасная девушка, — сказал Резкий Коготь нежным голосом. — За это её
