Зря не поинтересовались.
— Стоп! Пошли к Кеше. А ты говорил — «зачем деньги?» Вот тебе и ответ! Два магнитофона, уже кучу «бабла» нужно. И это не всё. Имей в виду, нам ещё хорошие клавиши в будущем необходимо купить…
Узнав, в каком магазине приобрел катушечник Иннокентий, мы помчались туда.
Через час я уже стоял в очереди к кассе, где выбили чек на покупку двух магнитофонов «Маяк 203» по 270 рублей за штуку… Также мы закупили несколько катушек. Перед тем как расплачиваться, на всякий случай, стал рассматривать купюры, на предмет наличия серии АИ…
— Ты что, думаешь, они фальшивые? — поинтересовался Савелий, видимо не понимая, почему его мелкий друг перебирает деньги туда-сюда и пристально их разглядывает.
— Э-э… — только и произнёс я, глядя на пачку пятидесятирублёвок, а затем «виртуально», стукнул себя по лбу, это ведь не сторублёвки, откуда тут может быть «палёная» серия?! — Нет, конечно. Просто никогда такую сумму в руках не держал, — отмазался миллионер.
— Слушай Саша, может быть всё же купим один магнитофон? Один же есть у Кеши. Зачем ты тратишь деньги, которые можно отдать маме?
— Не волнуйся друг, сейчас запишемся, и я предложу парочку шлягеров певцам. Ты же сам слышал — песни хорошие. Исполнители их, скорее всего, купят. Поверь, купят! А как только это произойдёт, все затраты отобьются с прибылью. Грубо говоря, сейчас, мы вкладываем в бизнес, а потом будем получать прибыль. Всё, как у буржуинов, — сказал пионер и, заметив ошалевший вид побледневшего комсомольца, которого малолетка явно втягивает в оголтелый капитализм, быстро пояснил, пока товарищ не упал в обморок:
— Карл Маркс в «Капитале» определил прибыль, как превращенную форму прибавочной стоимости. Последняя, по Марксу, представляет собой неоплаченный прибавочный труд наёмного рабочего, занятого в сфере материального производства. Рабочий своим трудом создает стоимость большую, чем стоит его рабочая сила. Вот и мы создадим то, что будет стоить больше!..
Этот аргумент гражданина несколько успокоил, но всё же компаньон был задумчив, после чего неожиданно сделал дельное предложение:
— Давай закупим ещё шесть катушек… на всякий случай.
Я удивился, резкой смене темы, но был не против и произнёс:
— Я только за…
Мы пробили чек в кассе, и я продолжил разъяснять коллеге «политику партии».
— Ты пойми, — убеждал я коллегу. — Главное сейчас — срочно записаться. Срочно, понимаешь?! Время уходит, а с ним и «Песня года»! Ждать ещё один год я не хочу. Плюс, у меня ещё и учёба начнётся. Дел будет невпроворот… Кстати, учёба ведь начнётся и у тебя. Так что сейчас, эти деньги — это просто инструмент для популяризации нашего творчества. Понял?.. Пошли.
Предъявили чек в отделе, забрали, осмотрели. Гарантия, провода, всё в ажуре — «спасибо».
* * *
На базу мы вернулись почти в шесть часов вечера. Ребята репетировали. Спиной к нам сидел мужчина, рядом с ним стояла гармонь.
«Так, ясно», — всё сразу понял я — привезли.
— Оо, приехали?! Саша, Сева, познакомьтесь, это — дядя Лёня. Он гармонист, — проговорил Антон, когда ребята доиграли песню и увидели нас.
— Леонид Ильич Сидоренко, — представился тот.
«Опа… и тут Леонид Ильич, — подумал я, обалдев рассматривая дедка. — Интересно, какое у него воинское звание? Уж не майор ли?.».
Это был невысокий жилистый мужичок, лет 55–60, с полуседыми волосами на голове, не менее седой короткой бородой и усами. Одет он был в несколько помятый, но чистый коричневый костюм и белую рубашку без галстука. На ногах его были светло-коричневые сандалии «прощай молодость», чем-то напоминающие мои.
— Мы, с дядя Лёней поговорили, и он решил нам помочь, — сказал Антон и, немного помявшись, добавил: — На тех условиях, о которых мы с тобой договаривались…
«Точно. Ага. Магарыч… Ясно-понятно», — вспомнил про условия я. Что ж, условия я помню… осталось выяснить, подходит ли нам его умение играть?
— Ребята, давайте сыграем для дяди Лёни первую композицию — «Тёмная ночь», — скомандовал я ВИА.
Народ пошёл к инструментам.
— Дядя Лёня, вот в этой песни вам предстоит сыграть несколько аккордов. Ваша партия звучит приблизительно вот так, — я сел за пианино и проиграл незатейливый мотив.
Гармонист взял свой инструмент, присел рядом со мной на стул…
Я играл на пианино, он мне подыгрывал на гармони подбирая правильную мелодию. Через десять минут он «въехал в тему». Нужно сказать, играл он очень хорошо и быстро соображал. Это радовало и вселяло надежды. Пододвинув к гармони микрофон, через 20 минут мы исполнили эту композицию всем ансамблем, а я спел.
Мужик молодец, практически нигде не сбивался и играл замечательно! Офигеть — профессионал!
— Очень хорошо. Вы запомнили мелодию? — обратился я к дедку, а затем и к клавишнику. — Сева ты запомнил?
— Ну тык, ага, — сказал Ильич, а Сева мотнул головой.
— Тогда давайте теперь, попробуем сыграть другую песню. Тут аккорды немножко другие, но смысл приблизительно такой же… Аккорды, вот такие — я показал. — Структура композиции простая — куплет припев проигрыш, и всё заново — по кругу. Поехали…
Ну, что сказать — мужик красавец! Ещё полчаса и песня готова.
Затем, проиграли обе композиции… Час — две песни. Приятно работать с профессионалами…
— Вы свободны завтра вечером? — обратился я к дяде Лёне.
— Ну в принципе, да. Вроде, дел никаких нет.
— Тогда пойдёмте, обговорим с вами условия нашего дальнейшего сотрудничества, — пригласил я гармониста выйти в коридор. Тот вопросительно глянул на Антона, типа в смысле — «шкет что-ли командует?».
— Дядя Лёня. Тут главный он, — сказал Антон и негромко добавил: — Как бы странно это ни звучало.
Ильич ухмыльнулся и вышел за мной в коридор.
— И так, — начал я, — как вы договорились с Антоном?
— Он сказал, что если я сыграю всё хорошо, то бутылку красненького[33] с него. А если очень хорошо, то две.
— Ага, понял. Значит, так… эти условия отменяются, — обломал я пьянчужку. Тот нахмурился.
— Не расстраивайтесь. Наша фирма, готова предложить вам более выгодный контракт.
Тот посмотрел на меня с удивлением.
