дополненную ярко-желтым жакетом Александры, который замечательно смотрелся с простеньким летним платьем Лиззи – одним из тех, что выбирала для нее мать. Девушка была решительно настроена наладить отношения с родителями, если такое вообще было возможно.
На машине Хьюго они добрались до родного городка Лиззи и подъехали к дому ее родителей около пяти вечера. Дверь открыла мать Лиззи.
– Элизабет? Ты не предупредила, что приедешь.
– А это еще кто? – недовольно фыркнул отец, показавшись из кабинета.
– Можно нам войти? – спросила Лиззи. – Быть может, мы могли бы все обсудить?
– Красивыми словами сыт не будешь, – туманно высказался отец, однако мама все же придержала дверь, чтобы они могли зайти.
Их проводили в гостиную, и Лиззи села на диван. Колени у нее отчаянно дрожали. Она уже успела понять, что встреча не пройдет гладко. Разве что Хьюго сумеет как-то спасти ситуацию.
– Меня зовут Хьюго Леннокс-Стэнли. И я…
– Тот самый, что опорочил честное имя моей дочери и сделал все, чтобы ее семья никогда больше не появилась с поднятой головой в приличном обществе? – прогремел отец Лиззи.
– У меня и в мыслях не было… – попытался возразить Хьюго.
– Так это вы… и ваша грубая похоть погубили – повторяю, погубили жизнь моей дочери! – продолжал бушевать отец. – Я знаю свою девочку! Я знаю, что ей и в голову бы не пришло сделать что-нибудь такое, что привело бы ее к нынешнему положению – если только ее не принудили или не соблазнили. И даже не знаю, что из этого хуже!
– Папа, все было совсем не так! Честное слово, не так! Я же вам говорила.
– Элизабет, тебя я вовсе слышать не желаю.
Лиззи несколько раз глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться. Теперь отец чуть ли не каждую минуту говорил ей, что это не ее дело, притом что беременной была как раз она. Он явно собирался выплеснуть сегодня весь свой гнев и разочарование, к которым, быть может, примешивался еще и страх, – и обрушить все на Хьюго. Для него это было проще, нежели признать тот факт, что его дочь способна испытывать собственные страсти. Переведя взгляд на мать, Лиззи увидела, что та плачет. Девушке захотелось подойти к ней, обнять и успокоить, но она тут же поняла, что сейчас мать вполне может ее оттолкнуть.
– Пойду-ка я заварю чай, – сказала она, ни к кому конкретно не обращаясь, и ушла на кухню.
Прежде чем поставить чайник на огонь, Лиззи налила себе воды. Ее всю колотило, словно после сильнейшего шока. Однажды ее чуть не сбила машина, и после этого Лиззи чувствовала себя так же, как и сейчас. Она ни разу еще не видела отца в такой ярости. Хьюго приехал сообщить ее родителям, что намерен поступить именно так, как они и хотели, – жениться на ней, спасти ее от позора стать незамужней матерью. И отец даже слова не дал ему сказать!
У Лиззи на лбу выступили капли пота. Со стаканом воды она опустилась на табуретку, вся дрожа и желая дать волю слезам. В душе она надеялась, что на кухню придет мама и они смогут обняться и поплакать вместе и пережить этот трудный момент, как бывало порой в ее детские годы. Но Лиззи обычно была послушной дочерью, и подобное случалось далеко не часто. Возможно, именно поэтому она была так расстроена сейчас.
Наконец на кухне появился Хьюго, и лицо у него было сосредоточенным и жестким.
– Мне кажется, нам лучше уехать, Лиззи. Твой отец еще слишком сердит, чтобы выслушать все то, что я хочу ему сказать, а потому мы так ни к чему и не пришли. Наверное, твоим родителям нужно дать время, чтобы успокоиться.
Когда они вдвоем вышли из кухни, родители уже стояли в передней. Лиззи подошла к маме и обняла ее. Скорее по привычке, материнские руки тоже обняли дочь, но это не было сердечное объятие. На отца Лиззи даже не посмотрела. Хьюго взял ее за руку и бережно вывел из дома.
Они ехали не останавливаясь, пока городок не скрылся позади, и лишь тогда Хьюго, найдя придорожную стоянку у опушки леса, остановил машину и заглушил мотор.
– Да уж, могло бы все пройти и получше, – произнес он.
Лиззи прерывисто вздохнула.
– Мне очень жаль, что они так ужасно к тебе отнеслись. Я думала, они обрадуются, что я собираюсь замуж. – Она повернулась к Хьюго. – И самое отвратительное, что отец стал обвинять тебя… в таких вещах…
– Он просто очень любит свою дочь, и у него накопилось слишком много гнева, который он долго сдерживал и наконец смог излить. – С минуту Хьюго молча разглядывал ее. – А волосы у тебя начинают виться. – Он поиграл маленьким завитком, свернувшимся у нее возле уха.
– Кудряшка ты, кудряшка,
Хочешь стать моей?
Не будешь мыть посуду
Кормить коров, свиней… —
с нежностью процитировал он известную песенку[51].
– Вот только посуду тебе мыть все же придется. Хотя могу обещать, что от коров и свиней ты будешь избавлена.
Лиззи улыбнулась. Шок прошел, и теперь она чувствовала себя лучше.
– Ну, скажем, посуду я мыть привыкла – сейчас это вообще составляет большую часть моей работы. И я даже смогу, если придется, покормить корову – но только, пожалуйста, не проси, чтобы я ее доила!
Однако Хьюго не улыбнулся ей в ответ.
– Если говорить серьезно – я мало что могу тебе предложить, кроме своей фамилии. В смысле в финансовом отношении. Мы будем с тобой едва ли не нищими. У меня есть кое-какие сбережения, да еще небольшой доход от денег, доставшихся мне от тетушки. Но если быть честным – я не в состоянии обеспечить тебе комфортное и безбедное существование.
– Что, будем, как цыгане, разбивать лагерь у обочины?
На это Хьюго весело рассмеялся.
– Нет, все не настолько плохо! Я собираюсь арендовать маленький коттеджик у самого края леса. Он принадлежит моим очень давним друзьям и находится как раз недалеко от мастерской. Очень удобно!
– Звучит замечательно! Зачем тогда ты создаешь из этого проблему? Достаточно того, что ты дашь мне крышу над головой.
– Не слишком-то роскошную крышу.
– Что?! Даже без зубцов на башнях? Как это ужасно! Ну тогда расскажи мне поподробнее про наше будущее жилище.
– Раньше в этом домике жил егерь, служивший в том большом поместье, что теперь принадлежит моим друзьям. Там две спальни, гостиная и небольшая кухня, пристроенная уже позднее. Ах да, тебе это понравится особенно: в нем еще есть уборная.
– Какая-то особенно роскошная уборная?
