ты до сих пор так плохо обо мне думаешь?
– Я о тебе никогда плохо не думала, – ответила я уязвленно.
– Я тебя умоляю. Ты меня не уважала, потому что я работал в корпорации, и меня это устраивало, а себя ты считала особенной, потому что собиралась «когда-нибудь» оттуда уйти. Ну так смотри, Андреа, – ты все так же, все еще измеряешь этим свою успешность, и, может, тебе просто нужно засунуть гордость подальше и понять, что время ушло – ты уже в матрице, и ты ничем не лучше меня или Несси. Скажи: как там продвигается твой крестовый поход по спасению мира? Спасла кого-нибудь, кто не работает в крупной компании?
По сути, мне нечего было ответить.
– Либо прими, кем ты стала, либо отвергни это, и тогда, может, найдешь мир в душе и научишься быть счастливой.
– Но я и так счастлива, – возмутилась я в ответ.
Он засмеялся.
– Тебе не меня нужно убеждать. Этот твой любовничек – как там его, Эрик? – надеюсь, осознает, во что ввязался: в отношения с женщиной за тридцать, которая до сих пор ни на что не решилась, хотя считает себя решительной.
– По крайней мере, у меня нормальное имя, – все, что смогла сказать я.
– Пора повзрослеть, Андреа. Или хотя бы разобраться, что в жизни важно. – И он ушел прочь.
Я резко развернулась и зашагала к кассе.
– Я тебе покажу, – процедила я, стиснув зубы, пока кассир пробивала мои покупки, настороженно косясь на меня. – Я вам всем покажу.
Айван ошибся. Я была решительной, я знала, чего хотела, и я стану счастливой.
Четверг, 22 сентября
Эрик только что вернулся из Индонезии, где подыскивал подходящий остров для нового бутик-отеля, и я показала ему, как много он для меня значил. Несколько раз.
Как только он отдышался, сразу спросил, что стряслось.
– Разве я не могу осыпать своего бойфренда благодарностью?
– Конечно, особенно когда в процесс осыпания входит такие акробатические трюки.
– Я по тебе скучала, – сказала я.
Он меня поцеловал.
– Это почти что придает смысл долгому отсутствию.
– Тебе следует пореже уезжать, – сказала я иск– ренне.
– Ладно, – ответил он с задумчивым видом, взъерошив левой рукой мои волосы. – Ладно.
Глава 40
Суббота, 24 сентября
16:15. Позвонил Эрик.
– Я у твоего дома. Одевайся и спускайся ко мне.
Тон меня немного покоробил.
– Это что, приказ?
– Извини, я просто… Ну, я думаю, сегодня настало время тебе познакомиться с Дианой. Я ждал правильного момента, а теперь убедился, что наши отношения серьезны, так что решил вас представить.
– Что? – запаниковала я. – Я не побри… То есть, мне надо погла… Э-э-э, мне нужно время на сборы. Я же леди, – тараторила я, подскочив.
– Дорогая, моей дочери все равно, как ты выглядишь. Она хочет с тобой увидеться. Я ей так много рассказывал о чудесной женщине, с которой встречаюсь, – необычной, милой, умной и смешной.
– Продолжай, – растаяла я.
– Андреа, спускайся. Я тебя с ней познакомлю. Прямо сейчас.
– Она в твоей машине? Уже? – снова запаниковала я.
– Нет, я тебя привезу в дом ее матери. Одевайся.
* * *
Он сам вел машину. Уже это было настолько необычно, что доказывало особую секретность, окружающую ситуацию, – я знала, что Эрик ненавидит водить машину. Мое сердце ушло в пятки и оставалось там всю дорогу. Я наконец познакомлюсь с его дочерью. Это для меня грандиозное событие, да и для него тоже.
Когда мы подъехали к воротам жилого комплекса в Букит-Тимах, я, честно говоря, уже вся взмокла, хотя и пыталась успокоиться, представляя, как играю на пляже с кучей щенков золотистого ретривера (эффективная методика, не правда ли?).
Эрик позвонил в домофон, чтобы оповестить о нашем прибытии, а затем дотронулся картой-ключом до замка и привел меня к пентхаусу. И постучал в дверь, которую открыла молодая, стройная китаянка.
– Привет, Мария, – произнес он, – где…
– Привет! – встряла я, вытягивая свою потную ладошку и с энтузиазмом пожимая руку, которую женщина с удивлением протянула в ответ. – Меня зовут Андреа. Рада наконец познакомиться с вами и вашей дочерью. Я…
– Это Мария, домработница Энн.
– Ой, – вспыхнула я, отпуская руку Марии. Она ободрительно улыбнулась мне, пока я бормотала извинения. Мы прошли за ней в гостиную, интерьер которой оказался строгим, минималистичным – серое на сером с вкраплениями бежевого или кремового.
И там под картиной, изображающей итальянскую пастораль, сидели женщины Эрика: Энн и Диана, его дочь.
Внешность Энн оказалась для меня полной неожиданностью. Одетая в простые черные джинсы и майку, она была невысокой, пышнотелой индианкой; молодой и симпатичной, но не более того. На глаз я дала бы ей около тридцати пяти. Я почему-то ожидала увидеть высокую и худую китайскую супермодель возрастом чуть за двадцать. Какое облегчение.
– Это Энн, – сказал Эрик, и мы с ней друг другу кивнули. – А это моя дочь Диана.
– Здравствуйте, – произнесла я, пожимая им обеим руки. – Рада познакомиться. – Я адресовала приветствие Энн, а потом уже медленнее повторила его Диане, не зная, как лучше передать, что давно хотела с ней встретиться.
– Давай я, – сказал Эрик. А затем повернулся к дочери и показал что-то на языке жестов. Дочка заулыбалась и кивнула мне, и жестами же ответила. Меня заворожило, как бегло они общаются на языке, который мне был незнаком. Энн наблюдала за ними с милой улыбкой, но я видела, что она не рада встрече со мной; поймав на себе мой взгляд, она посмотрела на меня с вызовом и явным ледяным раздражением в глазах.
– Она говорит, что рада с тобой познакомиться и что у нее хорошее настроение, потому что она теперь увидела будущую жену своего папы, – ухмыльнувшись, передал мне Эрик. Я глянула на Энн и заметила, как она поморщилась.
– Девушка. Я просто его девушка, – выпалила я. Эрик сжал губы.
Энн встала.
– Я дам вам пообщаться, – сказала она. – Вернусь через час.
– Хорошо, – ответил Эрик. Энн поцеловала Диану, а затем демонстративно крепко обняла Эрика перед уходом.
– Она милая, – соврала я.
Эрик пожал плечами.
– Вы с ней поладите, – сказал он беззаботно. – Ну, раз ты тут, можешь задавать ей любые вопросы, а я переведу. Не могу гарантировать точность перевода в случае, если Диана скажет что-то плохое обо мне, но… – Он вдруг подмигнул, и я засмеялась от неожиданности.
Чаc пролетел незаметно – мы с Дианой общались через Эрика. И вскоре это даже перестало казаться странным. Большую часть времени я наблюдала, как они объясняются друг с другом. На его лице читалась такая огромная любовь, что я увидела совсем
