еще о чем-то не сказал.
– Слушай, мы оба попали сюда через ОКНО —
тот момент, когда Ди застрелили в переулке.
Далекое воспоминание для меня и совсем свежее
для тебя. Два удара в голову – сначала машиной и
потом кулаком Ди – каким-то образом сумели
приоткрыть
это наше ОКНО… может быть, даже расширить
его. Потому что, когда на тебя напали в
столовой, ты умудрился
проскочить сквозь время и подключиться к
окружающей тебя скрытой
энергии.
– Но я не могу ее контролировать!
– Вот поэтому-то для начала тебе нужно
поверить, что можешь.
– Бро, я сейчас торчу в воображаемом мире, и если даже еще не сдох, то истеку кровью за пару минут. Плиз, плиз, дай мне что-нибудь пореальнее этого!
– Тебе нужно реальное? – Я шагаю вперед,
расстояния между нами больше нет. – Помнишь,
ты спрашивал в классе про Пифагора на этой
неделе и тебя за это обозвали ботаном?
– Да.
– А помнишь, что мама сказала вчера вечером?
О том, что ты кончишь, как твой отец? Умрешь?
Я не отвечаю.
Я вспоминаю мгновения, которые создали нас,
сделали нас такими…
– Помнишь, в начальной школе миссис Эву
сказала, тебе еще повезет, если ты вообще
читать научишься? Или на физкультуре мистер
Аден нарисовал три опции
для твоего будущего: футбол, пуля или
банда? Или как в первый день средней школы тебя
избили? Помнишь, Эссо?
И все еще говорили, что драться
ты не умеешь?
– Помню, – говорю я.
Все это я долго и мучительно старался забыть.
– Я все это помню.
И утыкаюсь носом в землю.
– И что ты делал каждый раз?
– Прекрати!
Хватаюсь рукой за ребра.
– Что ты делал?!
– Я им верил!
– Мы верили им. У нас не было выбора, мы ничего
другого не знали, и когда нам говорили, что все
это правда, – мы верили. Так оно начало
формировать нас, начало превращаться в
реальность.
Он прав. И в тот миг, когда я принял эту правоту, в земле что-то негромко зарокотало.
– Верить – значит видеть, Эссо. Без веры нет
надежды. А без надежды у тебя есть только
полный переулок подростков, у которых скоро
будут бирки на пальцах ног.
Трещины у него под ногами разгораются красным светом. Как будто поверхность солнца отслаивается.
– Риа помогла мне поверить, и теперь все, чему
полагалось быть тайным, сделалось явным.
Нет времени объяснять все, что я успел узнать об
энергии, но он и сам уже чувствует это. Верить
– значит видеть, – возможно, этого и
достаточно.
– Все, что нам надо сделать, все, что надо
увидеть и чем стать, – мы должны поверить в
это прямо сейчас. Это не значит, что жизнь и
законы физики больше не встанут у нас на пути.
Это значит, что мы сами не встанем у себя на
пути. А теперь подымайся, Эссо.
Мои школьные ботинки заляпаны моей же кровью. Голова с каждой секундой становится все легче. Если пытаться что-то сделать, другого времени у меня уже не будет. Я и так стою на одном колене. Он всего-то и просит, что толкнуть тело вверх и подтащить больную ногу к здоровой.
– Все, чем тебе нужно стать, – ты должен
поверить в это сейчас!
– Давай! – ору я сквозь стиснутые зубы и шлепаю себя несколько раз по ляжке, пытаясь вывести ее из оцепенения.
Но на полпути я падаю обратно, теперь уже на оба колена.
Так больно слушать, как он рычит и падает.
Потом снова пытается встать и снова падает.
Но как бы я ни хотел ему помочь, я не могу. Он
должен поверить сам, как поверил я. Зато я
слышу, как страх вымывается из его голоса и
сменяется смертельной сосредоточенностью,
которой я годами от себя не слышал. Риа была
права, понимаю я. (Он кричит, лишаясь последних
сил.) Я сделал все, что мог.
Через несколько минут стонов я хриплю, качаюсь, но, кажется, стою – на подгибающихся ногах, но стою.
– Скажи мне хоть что-нибудь, – я хватаю воздух после каждого слова. – О будущем, – еще один судорожный вдох. – Оно ведь того стоит, правда?
Он молчит целую вечность, но потом отвечает.
– Да, – говорю я, и волна жара поднимается
из-под ног. – Оно стоит того, чтобы ты за него
дрался. И чтобы я ради него жил.
Киваю. Это все, что мне надо было услышать. И, оглядываясь на этот день, на всю мою жизнь… – это все, что мне вообще когда-либо надо было услышать.
– Лишь один из нас может вернуться туда, в
переулок. А учитывая, что я не могу видеть и то
«сейчас» принадлежит тебе, это должен быть ты.
Он и так уже достаточно охренел и, если
выживет, все равно все забудет.
Я уже достаточно сказал. Но осталось еще одно,
последнее.
– И вот еще что. Когда наступит твой черед,
пожалуйста, вернись и помоги следующему
пареньку, договорились?
– Заметано, мужик. Думаю, это я сделать смогу.
Молния окатывает светом проекцию за спиной. Меня должно бы передернуть от удара и вспышки, но я просто стою и смотрю. Там, в картинке, я лежу на земле, в школьной форме, держась за живот. «Сейчас» в том мире, откуда я только что ушел.
Я шагаю обратно.
* * *
Глаза открываются.
Он исчез, и все остальное тоже. Я смотрю вверх. Ночное небо разворачивается надо мной холстом, изукрашенным облаками и звездами, от горизонта до горизонта. Я снова в переулке. Остальные тоже здесь. Пуля летит в сторону Надьи. Дежа-вю, думаю я, наконец-то полностью понимая, что за этим стоит.
Крошечный снаряд жрет метры быстрее, чем я ползут мысли у меня в голове. Я сосредоточиваюсь на нем, нащупываю то, что нас связывает. Вот оно… натяжение, напряжение, вроде невидимой струны между мной и каплей металла.
Однако она не поддается. Даже после четвертой и пятой попытки, пуля продолжает лететь вперед. И когда я пытаюсь достать ее свободной рукой, которая не занята животом, меня пронзает острая боль. Я все еще человек. Все еще слишком близкий к тому, чтобы истечь кровью в этом проклятом переулке. Еще одна, новая пуля вырывается из ствола в руках у Спарка. Потом еще одна – из винтовки поодаль, предназначенная Резне. Я думаю закрыть дорогу ближайшей – чем есть, то есть собой… – но мне ни за что не успеть к ней вовремя, не говоря уже обо всех остальных.
Не на что опереться… Некуда бежать… Никто не поможет…
Осталось только одно место, где искать.
Я закрываю глаза и вдыхаю поглубже. Думать, чувствовать. Боль затопляет с каждым вдохом, разрывает раны еще шире. Но я движусь внутрь нее, сквозь нее, дальше. Я должен. Еще два ствола разряжаются; каждый – оранжевая вспышка на внутренней стороне век. На этот раз я добровольно сдаюсь звуку и свету. Я вбираю в себя хаос вместо того, чтобы бороться с ним.
Верить – значит видеть, говорю я себе… хотя все еще не понимаю, что именно мне надо увидеть.
Пытаюсь сосредоточиться еще сильнее.
К этому моменту все и шло. Вот именно к этому.
Я готов увидеть. Готов драться.
Ответ впитывается в меня, как солнце в кожу.
– Энергия, – шепчу я.
И открываю глаза.
Пуль вокруг больше нет. Вместо них воздух перечеркивают сгустки огня, снаряды из электрического пламени.
Материя стала энергией.
Я представляю, как связан с каждым джоулем внутри каждой пули. Я
