class="p1">Полицейский холодно взглянул на него. Он уже не питал к нему теперь той неприязни, что раньше, но, вместе с тем, он никак не мог заставить себя смотреть на него, как на друга. Мало того, мистер Вадингтон, соскочивший на крышу, наступил ему на правую мозоль, единственную частицу его тела, которая оставалась до сих пор невредимой, несмотря на все напасти, свалившиеся на него в эту безумную ночь.
– Что это значит? – спросил Гэровэй.
В это мгновение его взгляд упал на Джорджа. Гэровэй испустил глухой зловещий рев-звук, который издают лишь леопарды, рыщущие в лесу, тигры, готовящиеся вступить в бой, и нью-йоркский полицейский, неожиданно напавший на след человека, накинувшего ему на голову скатерть и поставившего ему фонарь под глазом.
– Так вот вы где! – прошипел Гэровэй.
Он приподнял дубинку и медленно направился к Джорджу. Молли, однако, успела преградить ему путь.
– Стойте! – крикнула она.
– Сударыня, – сказал Гэровэй почтительным тоном, каким он всегда привык разговаривать с представительницами прекрасного пола. Будьте столь любезны убираться ко всем чертям отсюда!
– Гэровэй!
Полицейский в мгновение ока повернулся кругом. Только один человек во всем свете в состоянии был удержать в этот момент его зловеще занесенную руку. И этот человек только-что присоединился к группе, собравшейся на крыше. Мистер Гамильтон Бимиш был в теплом свитере, в коротких панталонах и в шерстяных чулках. Весь залитый ярким светом луны, поблескивая своими огромными роговыми очками, он представлял собою изумительно картинную фигуру. В руках у него были гири, так как Гамильтон Бимиш проводил время по строго выработанной программе. Что бы ни случилось с ним в течение дня, это не могло настолько затуманить его мозг, чтобы заставить его отказаться от гимнастических упражнений перед сном.
– В чем дело, Гэровэй?
– Видите ли, мистер Бимиш… – начал было полицейский.
Гул многих голосов прервал его:
– Он хотел убить Джорджа!
– Он запер мою жену в этой комнате!
– Грубиян!
– Нахал!
– Джордж ничего ему не сделал!
– Моя жена только насыпала ему в глаза немного перцу!
Гамильтон Бимиш повелительным жестом поднял одну из гирь и водворил молчание.
– Одну минутку! Гэровэй! Изложите мне, в чем дело.
Мистер Бимиш внимательно выслушал его до конца.
– Отоприте эту дверь – приказал он.
Гэровэй открыл дверь, и оттуда вышла миссис Вадингтон, а следом за нею плелся лорд Хэнстантон. Последний искоса посмотрел на мистера Вадингтона и бочком, стараясь, однако, держать себя непринужденно, отправился к лестнице. По мере приближения к ней, он все ускорял шаг и, наконец, быстро шмыгнул вниз. Лорд Хэнстантон был человеком чрезвычайно благовоспитанным, и он ненавидел всякого рода скандалы. А, между тем, все его инстинкты подсказывали ему, что здесь разыгрывается скандал. Лучше всего скорее очутиться где-нибудь в другом месте, решил он.
– Остановите его! – крикнул Гэровэй.
Но было уже поздно, и полицейский опять повернулся к группе, свирепо насупив брови.
– Ну, вот, теперь он удрал! – глухо произнес он. – А ведь он нужен кой-кому в Питсбурге. Сигсби Вадингтон медленно покачал головой. Он не был особенно высокого мнения о Питсбурге, но он всегда стоял за справедливость.
– Даже в Питсбурге подобный человек не может быть кому-либо нужен, – сказал он.
– Это был знаменитый рецидивист, которого полиция давно уже ищет, и я намеревался отвести его в полицейский участок.
– Вы глубоко заблуждаетесь, Гэровэй, – сказал Гамильтон Бимиш. – Это был не кто иной, как лорд Хэнстантон, человек, с которым я лично знаком.
– Вы с ним знакомы, мистер Бимиш?
– Очень даже хорошо.
– А ее вы знаете? – спросил полицейский, указывая на миссис Вадингтон.
– Очень даже хорошо!
– А его? – спросил Гэровэй, указывая на Джорджа.
– Он один из моих лучших друзей.
Тяжелый вздох вырвался из груди Гэровэя. Он умолк, совершенно ошеломленный, огорошенный и растерянный.
– Вся эта история объясняется, по-видимому, каким-то глупым недоразумением, – сказал Гамильтон Бимиш. Эта леди, Гэровэй, мачеха этой барышни, с которой мистер Финч должен был сегодня венчаться. Насколько я понял из слов мистера Вадингтона, перед венчанием произошло небольшое замешательство, и миссис Вадингтон вынесла впечатление, будто нравственность мистера Финча оставляет желать много лучшего. Спустя некоторое время, когда выплыли на свет некоторые факты, доказывавшие ошибочность ее подозрения, она поспешила в Нью-Йорк, с целью разыскать мистера Финча и сообщить ему, что все в порядке и венчание может состояться с полного ее благословения. Правильно я говорю, миссис Вадингтон?
Миссис Вадингтон несколько раз проглотила слюну.
В первый момент в ее глазах мелькнуло всем знакомое выражение мстительно настроенной щуки. Но дух ее был сломлен. Она перестала быть той воинственной амазонкой, какой она была еще недавно.
– Д-да… Д-да… То-есть, я хотела сказать… впрочем, да, хрипло и глухо ответила она.
– Ведь у вас не было никаких других намерений, когда вы явились навестить мистера Финча?
– Никаких… То-есть… хотя нет, никаких.
– Короче говоря, вы хотели поскорее найти вашего будущего зятя и прижать его к своей материнской груди?
– Верно?
На этот раз последовала долгая пауза, пока, наконец, миссис Вадингтон нашла в себе силы ответить. Но взгляд, который она кинула Джорджу, был столь многозначителен, что тот невольно задумался над вопросом, не повелевает ли ему долг человека и гражданина столкнуть эту женщину с крыши. Миссис Вадингтон смотрела на него долго и пристально, а потом она ответила: – Совершенно верно.
– Ну, вот и чудесно! – воскликнул Гамильтон Бимиш. – Итак, как вы видите, Гэровэй, единственная причина, из-за которой миссис Вадингтон очутилась в квартире мистера Финча, объяснялась исключительно самыми добрыми намерениями. Это, по-моему, всем должно быть ясно.
– Но мне далеко не ясно, зачем она насыпала мне перцу в глаза?
Гамильтон Бимиш кивнул головой, показывая, что вполне согласен с ним.
– Вот тут, Гэровэй, вы, действительно, затронули один пункт в поведении миссис Вадингтон, который не вполне оправдывается добрыми намерениями. Что касается этой истории с перцем, то, моему личному мнению, вы имеете полное основание возбудить дело по обвинению в злостном нападении и нанесении физического ущерба. Но миссис Вадингтон женщина благоразумная и, без всякого сомнения, согласится как-нибудь поладить с вами.
– Я заплачу все, что он захочет, – быстро отозвалась благоразумная женщина. – Я на все согласна.
– Эй!
Голос принадлежал Сигсби Вадингтону. Он стоял в решительной и властной позе. Его сигара погасла, а потому он бешено жевал ее остатки.
– Э-э-э, послушайте! – сказал Сигсби Вадингтон. – Уж если необходимо прибегнуть к подкупу полиции, то я это сделаю в качестве главы этой семьи. Приходите, Галагер, ко мне завтра в мой загородный дом в Хэмстеде, и мы с вами поговорим. Вы убедитесь, Галагер, что имеете дело с человеком великодушным и щедрым. Мы привыкли
