— На днях свадьба. Подробности нужны?
Во внимательных глазах канцлера промелькнула ирония, тот явно заметил круги под глазами и другие признаки, свидетельствовавшие, сколько усилий пришлось приложить подчиненному для укрепления отношений.
— Опустим их. Грех говорить, пока усопшие еще не отпеты и не погребены, но для траура нет времени. Англичане приближаются. И если двое сумели натворить столько дел, что будем делать с целой экспедицией?
— Если нужно, будем воевать. За ингрийцев ручаюсь — в строй станут даже женщины и подростки, — заверил Люк.
— Нам не нужны женщины и подростки в качестве жертв, — возразил Сергей. — Выход вижу один: надо британских посланцев, когда приблизятся к Гее, послать нахер. На то они и посланцы. Но не просто от имени империи Киенны. И Солана, и все другие державы планеты должны узнать — только твердость спасет их от оккупации.
— Времени мало, — усомнился Рей.
— Так как конспирация полетела к чертям, я вызываю челнок для полетов на станцию, топлива в нем хватит. Флаер еще есть, заржавел, небось. Как только принцесса вступит на трон, она подпишет письма ко всем, так сказать, коллегам. Многого от них не надо — подтвердить, что считают себя полновластными государями на свои земли, воды, недра. И даже на воздух над головой. Делиться ни с кем не хотят, все свободны вчера. Да, будут трудности. Предвижу территориальные споры — кто-то захочет под шумок урвать соседнее баронство-другое, ну и пусть! Главное, чтобы на Гее не осталось ни миллиметра ничейной земли. Даже снега на полярных шапках.
— Сам полетишь на челноке — развозить письма? — даже для Хорхе подобная инициатива казалась излишне экстравагантной.
— Думаю, мы с принцессой нанесем визит императору Соланы, все же крупнейшая держава западного полушария, к тому же их монарх, несмотря на расстояние, уважительно относился к Бодуэну. Пусть познакомится с преемницей. В остальные столицы пусть летят птенцы гнезда Эдуарда, наша золотая молодежь. Все равно, спектакли ставить пока некому.
— У меня предложение, — подал голос Антуан. — Как выгоним англичан, нужен профессиональный театр. Газеты пора выпускать, пока нет телевидения и интернета.
— Правильно! Женюсь и подскажу принцессе назначить тебя министром культуры, Антуан. Легче и титул будет выхлопотать, тебе же обещано.
— Спасибо, ваше сиятельство!
— Скоро буду просто «Серж», от титула намерен отказаться. Чую сердцем, британские здесь больше не котируются. А тебя, Антуан, попрошу, прикажи мне подать двойной кофе без сливок и сахара. Мне в карауле у гробов стоять, а я на ходу засыпаю.
В первой десятке караула оказался Пуатье.
Перед заступлением на пост он шепнул Сергею:
— Ваше обещание в Шанси… Или как всегда — потом, потом?
— Капрал, ты хорош, только когда стреляешь. Потому что все остальное время жалуешься.
— Жизнь у меня такая, ваше сиятельство. Мало в ней хорошего.
— Ладно тебе, нытик. Принцесса сама спрашивала — кого наградить из вчерашних. Ты первый в списке, после Рея и меня, главный вдоводел.
— Кто?!
— Сколько баронских жен ты сделал вдовушками, не считал? Жизнь у нас такая, Пуатье, сам только что сказал. Выбирай баронство, хочешь — с вдовушкой, хочешь — бери девицу. Чтобы что-то получить, надо сначала убить прежнего хозяина.
— Везде так. И всегда.
— Нет. Даже здесь многое переменится, скоро. Я стану принцем-консортом, надеюсь, к законному мужу Ее Императорское Величество будет прислушиваться больше.
Капрал некоторое время переваривал услышанное, потом, стесняясь, спросил:
— Мадам Леа перевезете в Киенну?
— Не думаю. Им с Тибальтом и в Шанси хорошо.
— Но она все равно останется машери?
— Она в любом случае останется матерью моего старшего и пока единственного сына. Ты к чему клонишь? Признавайся!
— Да какая разница, у вас полные права на нее.
— Запал, значит, — Сергею захотелось хлопнуть Пуатье по плечу, но здесь это не принято. — У тебя хороший вкус. Но пойми, она — не лошадь, я не могу продать ее тебе, переписать на тебя договор.
— Понимаю…
— Да перестань нудеть! Завтра дуй к сотнику, сошлись на меня и испроси себе отпуск на десять дней. Поедешь в Шанси, там и устраивай личную жизнь.
— Вы не передумаете? А как же… — насколько быстро капрал управлялся с автоматом и с командованием отрядом, настолько был тугодум в остальном. — А скока вы ей платите?
Сергей назвал сумму, и печальные усы Пуатье обвисли совсем.
— Будешь скулить, не получишь и баронства. А оно, между прочим, даже средненькое, дает несколько сотен в год, а то и тысячу. Вот что. Я не снижу содержание Леа ни на грош при двух условиях — ты с ней венчаешься в церкви и растишь Тибальта до шести лет, но парень должен знать, кто его настоящий отец. Потом я его заберу в Киенну.
— Спасибо, ваше сиятельство!
— Не спеши целовать мне руки, — Сергей брезгливо отдернул правую. — Если Леа не согласна, наш с тобой договор не вступает в силу. Один совет: улыбайся. Она, как и я, не любит пессимистов. Все! Идем к гробу.
***
Средний транспортный корабль, принадлежащий Форин-Офис правительства Его Императорского Величества, вышел из точки перехода в шести световых часах от Геи. Оружия для битвы в космосе он практически не нес. Но несколько атмосферных штурмовиков и рота космодесанта на борту корабля прекрасно соответствовали древней доктрине: «война — продолжение дипломатии иными средствами».
Министр иностранных дел империи, решившийся на вояж к этой довольно проблемной, хоть и перспективной планете, первым делом спросил у офицера, возглавлявшего военную часть миссии:
— Полковник, есть свежие донесения от агента Джейн?
— Нет, сэр. Я приказал доложить о текущей ситуации. Ответ ожидается в течение тринадцати часов. Прошу учесть время прохождения сигнала до Геи и обратно.
— Хорошо, Джордж. Поскольку пространство и время перестали играть в чехарду, предлагаю выпить чаю. Где наш флот, там и добрая старая Англия.
Министр слыл поклонником викторианской эпохи и даже заказал себе трость в стиле лондонских денди XIX века, а свой несколько расплывшийся вид объяснял, что к полноватым улыбчивым людям больше доверия, они не выглядят опасными. Полковник же придерживался космофлотских традиций — минимум лишнего телесного груза в боевом скафандре.
Они находились в неравном положении. Дипломатия работала всегда и везде, военно-космические силы применялись редко и только с колоссальным перевесом над аборигенами или редкими повстанцами. Между собой великие державы не доводили дело до вооруженных конфликтов многие столетия, уж слишком убийственной получилась бы война для всех участников, размазанная на десятки парсеков и несколько миров. Поэтому напускная суровость и бравада военных вызывали у дипкорпуса едва скрываемую улыбку. Угроза силы — такая странная штука, одинаково хорошо срабатывает и реальная накопленная мощь, и талантливый блеф. А уж обманывать империя научилась задолго до королевы Виктории.
