рудовозов, идущих в пределе видимости друг друга, относит в разные стороны. Он убеждал меня в том, что две яхты на расстоянии не более полумили одна от другой могут идти под спинакерами фордевинд в разные стороны. Сложна здесь и система течений, часто находят туманы, нередко возникают водяные смерчи, проносятся грозы, нередко можно наблюдать и миражи. Что же касается штормов, то по своей силе они не уступают бурям в Атлантике. Скорость ветра достигает здесь иногда 80 миль в час, и высота волн — 10 метров. Нередко на Озерах наблюдаются так называемые приливные волны, высота которых почти 17 метров. Но наиболее опасное явление на Великих озерах — это «белая вода», но об этом позже.
Помимо всего этого, морякам, впервые попадающим с океана на Великие озера, приходится сталкиваться с целым рядом вещей, которые могут сбить их с толку. Здесь вместо морских миль (1852 метра) расстояние измеряется статутными милями (1609 метров), причем под местным выражением «узел» подразумевается статутная миля в час. Здесь свои правила плавания и своя грузовая марка, которая по своему виду совсем не похожа на международную грузовую марку. Поскольку граница между Канадой и США проходит по средней части каждого из четырех (кроме озера Мичиган) озер, в профессиональном языке водников Великих озер встречается немало французских морских терминов. Транспортники, говорящие на английском языке, используют свою «озерную лексику». Например, они никогда себя не называют моряками, а это слово они заменяют словом «озерники», а моряков, плавающих за шлюзами Св. Лаврентия, величают неизменно «солениками».
На Великих озерах нет понятия «идти на север» или «идти на юг», там говорят «идти вверх» и «идти вниз». Выражение «выходить в море» заменено фразой «идти в плавание», а если озерное судно выходит в рейс за пределы Св. Лаврентия, то о нем говорят, что оно «идет в соленую воду» или «идет на побережье». Если английские моряки торгового флота слово «капитан» обозначают термином «мастер» (исключая случаи личного обращения к капитану, когда произносят его фамилию), то все «озерники» говорят только «кэптен». Термин «рулевой», который в английском морском языке обозначается словом «хэлсмэн» или «куартермастер», на Великих озерах почему-то заменен словом «уилсмэн», а обычное английское понятие «палубный матрос» («дэк хэнд») — словом «уочмэн» («сторож»). Английский термин «гэнгуэй», который переводится на русский язык как «трап», вообще не применяется: он заменен словами «лестница» и «сходня». В судостроительных терминах, которые употребляются на Великих озерах, несведущему человеку просто можно запутаться. Например, левый борт (порт сайд) здесь именуется как «уисл сайд» (борт свистка), главная палуба (мэйн дек) зовется спардеком, а грузовая палуба (карго дек) будет звучать как «тэнк топ» (верх танка). И, наконец, самое удивительное — это то, что «озерники» никогда не употребляют по отношению к своим судам (пусть даже балкерам длиной четверть километра) термин «судно» (вессел) и «корабль» (шип): эти слова уже более века назад заменили словом «лодка» (боут). Причем у их «лодок» нет ни носа (боу), ни кормы (стерн), а есть «передний конец» (форвард энд) и «задний конец» (афтер энд).
До 1927 года самым большим судном на Великих озерах считался американский рудовоз «Лемойн». Его длина составляла 633 фута, он за один рейс мог перевезти 17 173 тонны груза. В начале 1927 года на Озерах построили более крупный саморазгружающийся универсальный балкер. Он был длиннее на 5 футов и 9 дюймов и мог принять в свои трюмы 18 114 тонн груза. Назвали его «Карл Д. Брэдли», с его сигнала бедствия мы начали рассказ.
В начале ноября 1958 года это судно вышло с грузом известняка из порта Роджерс-Сити, расположенного на западном берегу озера Гурон, и, пройдя пролив Макинак, прибыло в порт Баффингтон, близ Чикаго, на озере Мичиган. Это был по счету 46 рейс «Карла Д. Брэдли» в навигацию 1958 года, на которую он прошел по Великим озерам 27 тысяч миль. Судно могло бы стать на зимний отстрой в Чикаго, но владелец балкера — компания «Брэдли транспортейшн лайн» решила, что «Карл Д. Брэдли» будет зимовать в порту своей приписки — в Роджерс-Сити на озере Гурон, где станет на капитальный ремонт. В это время навигация на Великих озерах уже заканчивалась, так как наступил ноябрь — самый тяжелый и опасный месяц в году для плавания в «пресных морях», ибо в ноябре на Великих озерах начинается время штормов, которые, как уже говорилось, по своей силе не уступают зимним штормам Северной Атлантики.
Итак, балкер «Карл Д. Брэдли», одно из самых больших судов Великих озер, проплававший без серьезных аварий 31 год, по решению своих владельцев должен был совершить в ту осень еще один рейс —-в затон на зимний отстой и капитальный ремонт. А ремонт этому судну давно был необходим... Дело в том, что за две недели до происходящих событий балкер наткнулся близ Седарвила на камни и сорвал с днища лист обшивки. Судно поставили в док, приклепали новый лист и заодно осмотрели подводную часть корпуса. После осмотра стало очевидно, что набор корпуса балкера необходимо тщательно укрепить, сменить многие листы на днище и сделать новую внутреннюю обшивку грузового трюма. Подсчитали, что все это обойдется в 800 тысяч долларов.
С 1954 года судном командовал Роланд Брайан, 52-летний ветеран Великих озер, начавший плавать с 14 лет. Прослужив штурманом 17 лет, он последние 7 лет плавал капитаном. Брайан слыл отличным судоводителем, на Озерах его уважали, и он гордился своим девизом, который придумал сам: «Постоянная бдительность — цена безопасности». Капитан был холост. После его гибели одна его знакомая, некая вдова Флоренс Хэрд, опубликовала в чикагской газете письмо, которое она получила от Брайана. В нем говорилось: «Судно страшно потрепано штормами. Жду не дождусь, когда его поставят на ремонт». Как выяснилось позже, в другом письме своему другу Кену Фаунту капитан «Брэдли» сообщал: «Корпус плох, берегу судно, как младенца. Всем твержу: «Будьте' осторожны!» Сильно помял корпус у Седарвила».
В порту приписки судна Роджерс-Сити ходили слухи, что на рудовозе в трюме некоторые поперечные переборки настолько проржавели, что из одного отсека через них можно было заглянуть в другой. Члены экипажа судна рассказывали своим близким, что во время последних штормовых балластных переходов с юга на север на дно трюма ведрами осыпалась ржавчина, балластные цистерны постоянно текли, в тоннеле гребного вала вода не убывала менее чем на 0,5 метра, из-за чего все время приходилось держать работающими водоотливные насосы.
Однако владельцы судна были иного мнения. Они считали, что ничего страшного не произойдет, если судно
