— Короче говоря, он пообещал спросить с вас, гражданин начальник, за всё, что случится с ним в этой тюрьме… — на едином дыхании выпалил Барсуков и испуганно замер.
— Так и сказал? — переспросил Баринов, — Спросит с меня за всё, что случится с ним в моей тюрьме?
— Так и сказал: спросит по полной, — кивнул тот.
— Что значит по полной?
— По полной — значит, по полной… — уныло произнёс Барсуков.
— Вот как?
У старшего Кума никак не укладывалось в голове, что какой-то там зэк будет ему указывать да ещё и в открытую угрожать: с ума можно сойти!
— Точно так, гражданин начальник, — смущённо кивнул Барсуков. — Получив своё, мы, конечно же, не сломались: и не такое терпели, удары держать умеем! Вполне могли бы с ним разобраться, но… Тут-то он нам и попросил передать для вас информацию… — он глубоко вздохнул. — Вот мы и испугались за вас: вдруг он не шутит и действительно захочет с вами разобраться…
— А ты, Барсук, ничего не путаешь? Может, таким образом отмазаться хочешь передо мной?
— Вот вам истинный крест, гражданин начальник! — Барсуков истово перекрестился. — Не сойти мне с этого места! Если не верите, спросите Дробилина!
Его голос был столь убедительным, а глаза смотрели не только искренне, но и с каким-то страхом, что старший Кум понял, что Барсуков говорит правду.
— Булавин! — позвал майор и когда тот заглянул, приказал. — Вызови санитаров!
— Они уже здесь, товарищ майор!
— Пусть отведут Барсукова в санчасть!
— Есть, гражданин начальник! — помощник позвал санитаров, они тотчас вошли, дружно подхватили раненого под руки и вынесли его из кабинета.
«Это надо же: два таких костолома, и на тебе… — размышлял майор. — Барсуков явно не врёт: глаза напуганы, голос дрожит, да и сломанная нога и следы на роже побольше слов говорят… Вот, сучонок, угрожать мне? Начальнику оперчасти? Он что, нюх потерял или крышу снесло? Да я ж его в бараний рог согну! Прикажу, и ему все руки-ноги переломают!»
Баринов разозлился настолько, что встал из-за стола и принялся нервно вышагивать из угла в угол по кабинету, мысленно приговаривая:
«Сволочь! Подонок! Прыщ! Ты ещё не знаешь, кому решился угрожать!»
Майор подошёл к потайному шкафчику, вделанному в стене, нажал на незаметный бугорок и дверка, под воздействием стальной пружинки, тут же распахнулась. Потайным шкафчиком оказался небольшой бар, в котором стояли любимые напитки майора: гаванский ром, молдавское вино, армянский коньяк и, конечно же, бутылочка водочки.
С тех пор, как Горбачёв учудил с «сухим законом», Баринов постоянно пополнял свои запасы, чтобы у него, как говорится, «завсегда було». Сейчас майор находился в таком вздрюченном настроении, что нужно было срочно снять напряжение. Он налил полстакана водки и единым махом опрокинул в рот.
Немного успокоившись, Баринов решительно взял трубку и набрал номер:
— Будалов у телефона! — отозвался голос в трубке.
— Привет, это Баринов! — угрюмо сказал старший Кум.
— День добрый, Серёжа, а что это у тебя голос такой кислый: случилось что или твои костоломы нашего парня угробили? — в его голосе послышалась явная усмешка.
— Издеваешься, капитан? — недовольно процедил сквозь зубы майор.
— Да ты что, дорогой, даже и не думал, — попытался огладить Будалов: он понял, что шутить сейчас совсем ни к месту. — Что-то, действительно, случилось или настроение кто испортил?
— Вот именно, случилось! — грубо ответил Баринов. — И для тебя, впрочем, точно так же, как и для меня, что оказалось сегодня самым большим сюрпризом!
— О чём ты, приятель?
— Представляешь, твой стручок мозглявый завалил моих костоломов!
— Как завалил? — невольно воскликнул Будалов с испугом, — Насмерть, что ли?
— Да уж лучше бы насмерть: я бы его под «вышку» подвёл, — неожиданно сорвался Баринов. — Одному ногу сломал и нос, а другого вырубил так, что бедолага до сих пор без сознания валяется в санчасти. У обоих рожи разделал с такой силой, словно бил не пустой рукой, а бейсбольной битой.
— И где это произошло?
— Как где, в карцере!
— Но там же места маловато для таких серьёзных баталий… — удивился капитан.
— Я тоже так думал, пока не увидел все собственными глазами… Но не это главное…
— Господи, что ещё-то?
— Твой подонок передал через моих костоломов, что за всё, что случиться с ним в моей тюрьме, он спросит с меня по полной! Прикинь, какой дерзкий, а!
— По полной, значит, вплоть до…
— Вот именно! — перебил майор.
— Этот придурок что, сбрендил? — воскликнул капитан. — Ты не шутишь?
— Какие уж тут шутки! Этот говнюк решил мне угрожать! Представляешь, мне, майору внутренних войск Советского Союза! — торжественным голосом произнёс он.
— Может, у него, действительно, крыша поехала? — предположил Будалов.
— Вначале я тоже об этом подумал, но ты бы видел, как твой Понайотов посмотрел на меня…
взглянул прямо в глаза! — Баринов с большими усилиями пытался не сорваться. — Смотрит так, с прищуром, а на губах наглая ехидная усмешка играет!
— Вот сучонок, совсем страх потерял! — зло бросил капитан. — И что ты решил?
— Если честно, то с огромным трудом удержался от того, чтобы не пойти и не пристрелить его, как бешеную собаку! — в сердцах признался старший Кум.
— Ты что говоришь, приятель? Хочешь крест поставить на своей карьере из-за этого сучонка? Даже и не думай! — с тревогой проговорил Будалов. — Накати стаканчик, успокойся и разумное решение само придёт…
— Уже!
— Что уже? — испуганно насторожился капитан.
— Накатил уже!
— И что?
— Вроде отлегло…
— И что? — настойчиво повторил Будалов.
— Что что? — не понял майор.
— Что решил делать-то с ним?
— А решил… Решил его «побаловать»…
— Как это побаловать? — теперь не понял Будалов.
— А так! Коль скоро ему нравится руками и ногами махать, вот пусть и потренируется на «весёлых мальчиках», ха-ха-ха… — ехидно рассмеялся майор.
— Своих «весёлых мальчиков» решил подключить? — с сомнением переспросил капитан.
— А что, тебе не нравится моя идея?
Идея хорошая, но не перегнут ли палку твои «весёлые мальчики»? Они же меры не знают! Забьют нашего подследственного до смерти: комиссии нагрянут, проверки там всякие, разные… Не отпишешься потом… — резонно пояснил Будалов.
— Наверное, ты прав… — задумчиво проговорил старший Кум. — Но что же делать? Нельзя же спускать ТАКОГО хамства какому-то там ублюдку безродному!
