лисьим хвостом хорошая вмятина.
– Все! – грустно сказал Фидар. – Мы проиграли битву. – Сейчас персы побегут.
– С чего ты решил? – не поверила Томирис. Сказала, как будто рысь прорычала.
– Чувствую. Не первый раз в битве. Вон, видишь, уже центр прорвали!
– Но куда нам? – крикнул Исмен. – У меня на руках раненый.
– Туда, – указал Фидар на холм слева. – Я еще утром сказал Уархагу, чтобы он был наготове и ждал нас не в лагере, а за тем пригорком. Уходим. От нас теперь ничего не зависит. Сатрапы проиграли сражение.
– Нет! – дико вскрикнула Томирис и попыталась повернуть лошадь, кинуться обратно в битву. Фидар крепко схватил ее и перетащил к себе на коня.
– Колобуд, отбери у нее кинжал, – попросил он. – Девчонка не в себе.
Томирис извивалась, визжала, хрипела, лягалась, но Фидар надежно держал ей руки, приговаривая, как можно мягче:
– Тихо! Успокойся!
Вскоре Томирис перестала брыкаться и заплакала.
Они обогнули небольшое болото и взобрались на холм. Уаргхаг махал им руками. Рядом две навьюченные лошади. Репейник радостно залаял.
– У нас раненый. Осмотри его, – попросил Колобуд.
Они сняли Арсита, уложили на траву. Лекарь раздвинул волосы, исследовал рану на голове.
– Оглушили, – сделал он вывод. – Кость цела. Очухается скоро. Пусть полежит. Эй, Томирис, дай руку перевяжу.
– Потом, – взбрыкнула девушка, дико сверкая заплаканными глазами.
– Как знаешь, – пожал плечами Уархаг.
Исмен, Фидар, Колобуд устало повалились на землю. Томирис упала на колени. Ее нещадно рвало.
– Говорил же тебе: не ешь перед боем, – пожурил ее Фидар.
– А как там? – встрепенулся Исмен, пытаясь разглядеть сквозь густую завесу желтой пыли, что творится внизу.
Они тяжело поднялись. Стояли на вершине холма и смотрели, как хваленая персидская конница бежит с поля боя, давя свою же пехоту. Единственным незыблемым островком в этом потоке панического бегства оставался холм, на котором расположились эллинские наемники. Гоплиты не дрогнули даже, когда македонская фаланга, ощетинившись сариссами, подошла вплотную. Над ратным полем наступило временное затишье. Потом раздался клич атакующих, и строй эллинских гоплитов смяли со всех сторон, как сжирает огонь лоскут бересты. Все закончилось очень быстро!
Отступающих персов не преследовали; у македонян уже не хватало сил. Потеряв командиров, персидские отряды разбегались в разные стороны, не имея никакой организации.
Вскоре незаметно опустились сумерки. Заплакали шакалы, учуяв свежую кровь. Фидар разжег костер. Уаргхаг достал котел и принялся готовить ужин, как ни в чем не бывало.
– Нас могут заметить, – забеспокоился Колобуд.
– Да кому мы нужны, – махнул рукой Фидар.
Исмен вытер тряпкой, смоченной в уксусе, рану на руке Томирис. Она слегка поморщилась. Наложил повязку из куска чистой холстины.
– Не очень туго? – беспокоился он.
Томирис покачала головой. Глаза ее потухли. Такой растерянной и жалкой он ее еще не видел. Исмен сам не отошел от боя: плохо понимал, что происходит вокруг.
– Больно было? – спросил он.
– Я даже не почувствовала, – пожала она плечами. – Когда наш отряд ввязался в перестрелку, все кричали, стрелы кругом шуршали, камни. Чудом меня не задело.
– У тебя на шлеме вмятина.
– Правда? – она сняла шлем с ободранным лисьим хвостом. Рука ее дрожала. Провела пальцем по краю вмятины. Резко содрала войлочный подшлемник, высвободив тяжелые косы. С глупой улыбкой на побледневших губах принялась хвастаться: – Я в первые ряды вылезла, представляешь! Прямо на нас летят вражеские всадники, а у меня страха – ни капельки. Потом Фидар и Колобуд оттеснили меня назад.
– А если бы тебя…, – разозлился Исмен, поправляя повязку у нее на руке.
– И что с того? – неожиданно громко крикнула она, отдернув перебинтованную руку. – Сама узел завяжу.
– Готово! – удовлетворенно произнес Уаргхаг, облизывая деревянный черпак. – Чечевица с мясом.
– Я не буду, – отказалась Томирис. – Кусок в горло не лезет. Устала…
Она завернулась в плащ, как гусеница в кокон, легла на землю и затихла.
– Ох, зря мы ее с собой взяли, – пожалел девчонку Колобуд. – Такого насмотрелась…
– Вон, Исмен тоже весь трясется, как в ознобе, – сказал Фидар.
– Я? – удивился Исмен. Посмотрел на свои руки. Действительно, пальцы дрожали и плохо слушались. Вот почему он так долго не мог завязать узел на повязке Томирис.
Рядом послышался незнакомый говор. Двое бородатых воинов вышли к костру. Круглые щиты. На щитах белые звезды с восемью длинными лучами. В руках короткие копья. Тела защищали льняные панцири. Медные поножи и сандалии из переплетенных кожаных ремешков. Так это же враги! – сообразил Исмен и потянулся за кинжалом. Но Фидар спокойно пригласил их присесть у костра. Уаргхаг подал им небольшие глиняные миски со своим варевом. Они поблагодарили. Взамен угостили всех отменным вином из кувшинчика, что принесли с собой. Насытившись, ушли обратно.
– После битвы такое часто случается, – объяснил Фидар, заметив на лице Исмена крайнее удивление.
– Они же – яваны, враги! – не понимал Исмен.
– Это – наемники. Судя по говору, откуда-то с островов. И мы – наемники. А наемник наемнику враг только во время битвы. После же, вот так, ходим друг к другу в гости.
– Почему мы ушли до окончания сражения? – зло спросил Исмен. – Почему мы не стояли до конца?
– А кому нужно наше геройство? Мы – наемники. Если бы за спиной лежала родная земля – тогда есть смысл умереть. А так… Ушли, когда стало ясно, что битва проиграна. Да и сами персы начали бросать оружие и удирать. Если бы мы погибли, встав грудью на пути у македонян, то ничего бы не изменили.
– Но те гоплиты тоже были наемниками, однако, они не дрогнули, – возразил Исмен. – Стояли до конца. Полегли все, но не отступили.
– И что? Погибли, но исход битвы не повернули вспять. Вот, если бы вся армия стройно отошла, и сохранила силы, тогда было бы больше толку.
– Правильно говоришь, – из темноты в круг света, падавшего от костра, вышел рослый широкоплечий воин с обнаженной грудью. Его лицо, плечи – все чернело от кровавых подтеков. Он опустился рядом с костром, обеими руками схватил протянутый Уаргхагом кувшин с водой и жадно выпил все до капли.
– Мемнон? – узнал его Фидар.
– Не произноси моего имени, – быстро попросил он. – Искандеру уже показали растерзанное тело родоссца.
– Как тебе удалось выжить?
– Сам не пойму.
Раздался сдавленный стон. Арсит пришел в себя. Он медленно поднялся, держась за голову. Сел, принялся, раскачиваться из стороны в сторону.
– А это что за дохлятина воскресла? – грубо усмехнулся Мемнон. – Вижу: не простой воин.
– Твой друг, Арсит.
– Еще один неудачник, – усмехнулся родосец. – Хвала вам, что не бросили его.
– Исмен его вывел с поля боя.
– А, узнаю убийцу львов. Твоего господин, Арбупала на моих глазах сбросили с коня.
– Что
