доме. И это для нас очень плохо.
– Почему? – не понял Варламов.
– Потому что, если бы золота здесь не было, племянник просто ушел бы восвояси. А теперь он не уйдет, пока не получит свое.
– Ну, тут ему трудновато придется, – заметил Юрка. – Двери здесь крепкие, ставни тоже.
– Не забывай, что он бандит и он вооружен, – проговорил Волин. – Впрочем, у нас, кажется, тоже кое-что имеется.
Он пошел в комнату, за ним следовал Юрка. Волин включил свет, огляделся, подошел к стене, на которой висело старое ружье, снял его, поставил в угол.
– Уже что-то, – сказал он.
– Что дальше? – спросил Юрка.
– Дальше надо вытащить дядю Костю. – Волин смотрел по сторонам, будто что-то искал.
– Откуда вытащить? – не понял приятель.
– Из подпола.
– Они что… они убили его? – Даже в слабом свете электрической лампочки было видно, как побледнел Юрка.
– Жив он, жив, не волнуйся. – Старший следователь оглядывал комнату. – Где же тут вход в подпол? Скорее всего, в сенях. Я пошел, а ты смотри, чтобы в дом не вломились.
Снова в сени. Вот она, крышка от подпола. Закрыт на висячий замок. Это ничего, в сенях стоит ломик. Вставили в замок, слегка поднатужились… Крак! Замок отлетает в сторону. Поднимаем крышку, заглядываем внутрь. Темно.
– Есть кто живой?
Кажется, кто-то шевелится в потемках.
– Дядя Костя, вы тут?
Негромкое: да… да. Тут.
Отлично. Теперь берем фонарик и спускаемся вниз. Лестница, понятное дело, узкая и без перил. Будем надеяться, что Константин Афанасьевич в силах подняться наверх сам…
Варламов-старший лежал на холодном земляном полу среди консервов и банок с соленьями. Луч фонаря выхватил из темноты усталое, изможденное лицо. Но, кажется, ничего страшного. Главное – жив, жив. Изумление на лице.
– Орик, ты тут откуда?
– Да вот решили с Юрой вас проведать. Соскучились, понимаете. Звоним вам, звоним, а вы не отвечаете. И дома вас никак не застать.
Разговаривая с дядей Костей, Волин сноровисто перерезал ножом веревки, которыми были связаны руки и ноги несчастного пленника.
– Да, но как вы… Как вы меня нашли?
– Письмо Мазура, – коротко отвечал старший следователь. – Сами двигаться можете?
– Не знаю, попробую…
Сидя на полу, он, постанывая, стал растирать руки. Волин тем временем пытался восстановить кровообращение в ногах Варламова-старшего.
– Болит, – пожаловался дядя Костя.
Старший следователь кивнул: ничего. Это даже хорошо, что болит, хуже, когда конечности не чувствуются совсем.
– А где Юра?
– Юрка наверху, следит, чтобы племянник в дом не ворвался.
– Какой племянник? Ах, да, да… Я понял. Это негодяй, уголовник, он хотел меня убить. Но этот, второй, который Глеб, он заступился, спасибо ему.
Над головой послышался шум. Волин насторожился, посветил фонарем вверх. Но это был всего лишь Юрка.
– Пап, ты как?
– Ничего, Юрочка, ничего, живой. Остальное неважно.
Волин был с ним совершенно согласен: главное, что живой, остальное – детали. А сейчас самое время попробовать встать на ноги. Вот так, потихонечку, по чуть-чуть, он поможет. Руками, руками держаться. Вот… Вот… Отлично, пошло.
Посмотрел вверх, на тревожную Юркину физиономию.
– Юр, я тут снизу буду подсаживать, а ты давай сверху тяни. Только осторожно, не торопясь.
– Учи ученого, – буркнул Юрка. – Кто из нас спасатель, ты или я? – И уже к отцу: – Ну, отче, и напугал же ты нас. Мы уже тебя почти похоронили… Давай руку. Держись за меня. Вот так, потихоньку, потихоньку. Вот так, вот, правильно…
Спустя пару минут все трое уже стояли в сенях. Дядя Костя оброс седой щетиной, от перенапряжения и стресса исходил мелкой дрожью. С испугом посмотрел на неподвижное тело, лежавшее на лавке: что это, кто?
– Это Глеб Захарович, его племянник пристрелил, – кратко объяснил Волин.
– Ах ты, Господи, ужас-то какой… – забормотал Константин Афанасьевич. – Не человек, а зверь. А где он сейчас, вы поймали его?
Волин на это только хмыкнул. Ну не то чтобы они его поймали, скорее он их поймал, но ничего, скоро разберутся.
Прошли в комнату. Юрка быстро осмотрел отца, осмотром остался доволен. Ни ран, ни серьезных травм на теле не было, не считая пары-другой кровоподтеков.
– Били тебя? – спросил он, хмурясь.
Дядя Костя махнул рукой: ерунда, сам виноват. На склоне лет решил графом Монте-Кристо заделаться, старый дурак, вот и получил по заслугам.
– Ладно, – сказал Юрка, – что дальше делать будем?
Словно в ответ на это снаружи грянул выстрел. Пуля разбила стекло и, взвизгнув, вошла в деревянные ставни. Все трое невольно пригнулись и рассредоточились по углам, чтобы не попасть случайно под пулю со двора. Ставни ставнями, а береженого, как известно, Бог бережет.
– Так, – громко сказал Волин, быстро беря из угла старое охотничье ружье, – похоже, начался содержательный диалог.
Снаружи послышался хрипловатый, подчеркнуто небрежный голос:
– Эй, мусора! Как вы там, поди, обделались со страху?
– Мы не мусора! – крикнул Волин. – Мы спасатели. Меня Орест зовут, моего друга – Юрий. А тебя как изволишь величать?
– Значит, Орест, – насмешливо повторил голос. – А меня в таком разе зови Бонифаций. Отличная выйдет парочка, хоть сейчас в анекдот. Кстати, об анекдоте. Как там мой дядька поживает?
– Должен тебя огорчить, – отвечал Волин, – дядя твой умер.
– Огорчил, но не сильно, – засмеялся человек, назвавшийся Бонифацием. – Старый ишак не в свое дело полез. Я ему сразу говорил – кончить пенса, да и рвать когти.
– И чего же не рванул? – продолжая разговаривать, Волин знаками показывал Юрке на смартфон. Тот также знаками показал в ответ, что телефон не ловит сигнал.
– Легко сказать – рвани, – отвечал загадочный Бонифаций. – Сам же видел, какая тут дорога, на легковушке не пропрешься. Тем более не во всякую машину сядешь, имея за спиной два пуда золота. Тут осторожность нужна, чтобы не фраернуться и кони раньше времени не двинуть, как мой дядя-дурачок.
– А зачем ты его пришил? – спросил Волин, перемещаясь по комнате и тщетно пытаясь поймать хоть какой-то сигнал своим смартфоном.
– Да я не его, я в тебя целился. Промахнулся малек, с кем не бывает. Зато золото все мне достанется, ни с кем делиться не буду. Кстати, о золоте. Вы уже нашли его?
– О каком ты золоте, не понимаю. – Волин поднял брови.
– Все ты понимаешь, мусорюга, – вызверился голос. – И не вешай лапшу про спасателя. Базар твой и разводы типично ментовские, я вашего брата богато видел, мне баки можешь не заколачивать.
Но Волин по-прежнему упорно не понимал, о каком золоте речь.
– Ладно, считай, я тебе поверил, – крикнул Бонифаций со смешком. – А раз так, давай-ка, вы все, сколько вас там ни есть, на десять минут выйдете из дома, а я туда зайду. А потом разойдемся, как в море корабли. Я вас даже в лес выгонять не стану, сидите потом в доме, сколько хотите.
– Ну да, – сказал Волин. – Мы выйдем, а ты нас из карабина покоцаешь?
– А чего мне вас коцать, если вы ничего ни о чем не знаете?
– А дядьку своего зачем покоцал?
Бонифаций снова засмеялся. Вот и видно, что перед ним – мусорюга. И недоверчивый, как
