продолжила. — От вас исходит смрад как от них. От тех людей, что меня держали.
— Такой же?
— Слабый. Лишь когда вы рядом, я могу его почувствовать. Гнилой, затхлый… — её взгляд перекочевал на Марианетту. — С ней всё будет в порядке?
— Да. Она поправится.
— Зачем вам она? Зачем вы пришли в нашу семью? Что мы вам сделали?
— Она должна была тебе рассказать о нас.
— Мама… рассказывала… Но…
— Тогда какие вопросы?
У неё побежали по щекам слёзы.
— Я просто хотела домой…
— Тогда рассказывай, как ты сбежала. И что вообще произошло.
Я не знаю, почему Финисия сомневалась. Может была напугана, может думала, что сразу после этого к её голове приставят пистолет. Но какого-либо другого выхода у неё не было, и она медленно начала рассказывать.
Финисия не смогла ответить, как долго пробыла взаперти. Когда всё случилось, ей было двенадцать. На дом напали, началась стрельба, взрывы, личная гвардия семьи Барбинери заняла оборону. Она была в своей комнате, когда противостояние перенеслось уже в помещения поместья. Кто-то из охраны пытался её вывести вместе с младшим братом через задний вход, когда их схватили.
После этого Финисия не могла ничего рассказать. Говорила, что ей в тот момент надели на голову мешок, и просто повезли куда-то. Везли долго, она успела даже уснуть, а когда проснулась, её уже волокли куда-то, после чего сняли мешок с головы и затолкнули в камеру.
Всё оставшееся время она просидела там. Одна, при тусклом свете. Её исправно кормили, но никто и никогда не пытался с ней разговаривать. Как бы Финисия ни кричала и ни стучалась в двери, никто ей так и не ответил. А когда она пыталась два раза наложить на себя руки, в комнату врывалась охрана, скручивала её, привязывала точно так же к кровати и что-то колола.
Сидела Финисия очень долго. Я понимал, что она испытывала. Без солнечного света, в одном и том же помещении рано или поздно ты теряешь всё. Связь с миром, чувство времени, самосознание и даже надежду. После этого ты просто существуешь.
Изменения начались не так недавно. С мешком на голове её начали выводить из камеры и вести куда-то. Что-то кололи, подключали датчики, проверяли. Я подозреваю, что это была подготовка к переселению демона. И на что она жаловалась, так это на постоянный гнилой с примесью серы запах, который нередко исходил от тех, кто её окружал.
— Ты говорила им об этом? — поинтересовался я.
— Нет. Зачем? — безжизненно поинтересовалась Финисия. Такое ощущение, что, вернувшись в прошлое, она вновь смирилась со своей судьбой.
После проверок, если верить её словам, Финисию в первый раз отвели куда-то с повязкой на глазах, после чего приковали к столу наручниками. Я сразу уточнил, какими именно.
— Как… как ремни на мне сейчас.
Вот и ответ, почему на ней не было шрамов. Тогда отчего так с остальными не поступали? Оставляли столь явный признак того, что те были прикованы? Но здесь можно строить лишь догадки. Самая правдоподобная — методика переселения.
Возможно раньше людей действительно приковывали жёсткими металлическими наручниками, но потом начали использовать те, что не оставляют шрамов. А тех, кого мы встречали до этого, были ещё из первых партий, на которых только-только учились переселять демонов. Скажем так, начальный грубый вариант марионеток. Потому те, возможно, и работали на базе — слишком много следов вмешательства на них было.
Со слов Финисии, всего было три раза, когда с ней проводили эту операцию. Приковывали к столу, после чего хор голосов начинал зачитывать пугающие речи, очень похожие на язык, который я использовал в столовой. От этого хора её пробирал ужас, такой, что хотелось кричать. Она билась, пыталась вырваться в то время, как они говорили всё громче и громче, пока в комнате не начинало пахнуть демонами.
После этого на её груди начинали что-то вырезать. Боль была такой, будто её вскрывали раскалённым ножом, а после…
— Ужас. Просто ужас, — негромко произнесла Финисия.
— Ты что-нибудь чувствовала?
— Ужас. А потом боль. Она была везде. В каждой косточке, в каждой клеточке тела, будто туда залили кипяток и сдирали кожу. Я горела в груди. Горела и кричала от боли, будто бы внутри около сердца что-то поместили. Оно выдавливало всё остальное. Это… это странное ощущение, его не передать словами.
— Я знаю, о чём ты говоришь, — негромко произнёс я.
— Да? — в её глазах вспыхнул огонёк надежды. — Вы знаете?
— Я испытал однажды то же самое.
Тогда, при проверке дара, когда что-то пошло не так. Могу представить, что она испытывала, когда каждый кусочек сознания пропитывает боль. Горит всё, каждая клетка, каждый нерв, будто их вырывают и жарят над костром. В тот момент казалось, что через боль я могу почувствовать любой участок тела, от мельчайших костей до луковиц волос.
— Они… сделали с вами то же самое? — тихо спросила Финисия, будто найдя родственную душу.
— Почти. Что было потом?
— Голос. Чужой, страшный, ужасный. Он будто поселился у меня в груди и давил на рёбра. Пытался прогрызть путь внутри меня. Было больно, очень больно. Оно пыталось пробраться в мысли, рычало, кричало на непонятном языке. Словно… словно меня прогоняли из моей же головы. Чувство ужасной боли и как будто я начинаю засыпать. Я чувствовала его зубы и когти, они продолжали всё рвать внутри, как… как… как кошка. Знаете, как кошка, которая вцепилась в руку, кусается и царапается, но внутри меня. А потом… вдруг… я не знаю…
— Что?
— Я… я почувствовала силу дать отпор. Это было, как почувствовать, что есть силы поднять… тяжесть. И я почувствовала то же самое. Напряглась и ударила этой силой. Это было похоже на то, как использовать дар. И… я использовала его.
— И?
— И внутри меня то существо, что пыталось прогрызть всё под рёбрами, оно закричало. Заверещал, забилось, после чего начало уменьшаться, пока не исчезло полностью. Оно будто сгорело в моей силе. И давление в груди прошло.
Вообще, достаточно правдоподобно звучит. Не, я, конечно не пробовал, но тем не менее. Он типа ведь должен подвить душу носителя, занять его место, после чего растворить в себе.
Вон значит как оно происходит, подселение демона.
Финисия продолжала рассказывать. Как её после этого отвели обратно в камеру, а через некоторое время сделали новую
