его к своему телу, это обрушивается на меня, как приливная волна. Я, черт возьми, почти слышу шипение пара, когда я сдаюсь ему. Мой живот сжимается, пальцы сжимаются в кулаки, и каждый вдох сопровождается неглубокими вздохами, от которых у меня кружится голова.
Бедра выгибаются подо мной, он прижимает меня к себе, и оглушительный звук его кульминации эхом отдается вокруг меня, сквозь меня. От этих глубоких мужских стонов по моему позвоночнику пробегают мурашки, и перед глазами вспыхивает свет, когда я вскрикиваю, все мое тело напрягается и дрожит, сжимаясь вокруг него, пока я двигаю бедрами, наслаждаясь каждой секундой этого.
Измученная и запыхавшаяся, я позволяю ему уложить меня на себя, когда он ложится спиной на камень, и его руки обвиваются вокруг меня, как клетка, из которой я никогда не хочу убегать.
Сомнения и страхи, которые терзали меня месяцами, отступают ровно настолько, чтобы я снова почувствовала себя в безопасности. Дома, в его объятиях.
Темный туннель поглощает меня, когда я тихо подкрадываюсь к прутьям клетки. Только луч света падает из люка, освещая фигуру, которая стоит ко мне спиной.
Запрокинув голову, Кадмус, кажется, греется в единственном луче, прежде чем почувствовать мое приближение, и когда он поворачивается ко мне лицом, на его лице хмурое выражение.
— Кали? Что ты здесь делаешь?
Мое сердце одновременно болит и воспаряет при виде него.
— Я вернулась за тобой.
— За мной? Он опускает взгляд, привлекая мое внимание к тому, что его руки потирают друг о друга.
— Зачем ты это сделала?
— Потому что я не могла оставить тебя здесь одного.
Быстрый взгляд через плечо, и он качает головой.
— Это опасно. Эти безликие твари здесь, внизу.
Делая шаг вперед, я сжимаю пальцами перекладину.
— Я знаю. На этот раз я не позволю им причинить тебе боль, Кадмус. Я обещаю.
Ледяные кончики пальцев скользят по моему виску, и он наклоняет голову, его зеленые глаза восхищенно смотрят на мое лицо.
— Ты любишь меня, Кали?
Сквозь пелену слез я киваю.
— Ты мне очень небезразличен.
— Тогда почему ты бросила меня?
Вопрос пронзает мое сердце, боль обжигает легкие.
— Кадмус, пожалуйста.
— Ш-ш-ш. Его глаза тоже наполняются слезами, челюсть сжимается, пока он проводит большим пальцем по моим губам.
— Останься со мной, — шепчет он. Холод его кожи пробегает по моей шее сзади, когда он скользит пальцами по моему затылку и притягивает меня ближе.
— Пожалуйста, останься со мной.
— Я не могу. Схватив его за руку, я пытаюсь оторвать его руку от своей шеи.
Его хватка усиливается, сильно прижимая меня к прутьям клетки. Прежние печальные глаза становятся холодными и темными, наполняясь гневом.
— Останься со мной. Останься со мной!
Я резко выпрямляюсь, задыхаясь, все мое тело дрожит, в груди холодно и тяжело. Блуждая глазами по маленькому замкнутому пространству, я ищу Кадмуса, на мгновение сбитая с толку запахом огня и теплом, исходящим от моей кожи. Открытое небо надо мной, где звезды мерцают рядом с полумесяцем.
Прижимая ладонь ко лбу, я давлюсь рыданием, проглатывая страдание из моего сна, и резко сосредотачиваюсь. Поворачиваясь в сторону, я не вижу никаких признаков Валдиса, и меня охватывает приступ паники. Я оборачиваюсь и вижу фигуру, прислонившуюся к каменной стене позади меня, свернувшуюся калачиком, обнаженную и дрожащую.
Нахмурившись, я поднимаюсь на ноги, пересекаю наш маленький лагерь, расположенный в стороне от остальных, и присаживаюсь на корточки перед ним.
— Валдис? Соблюдая осторожность, я кладу руку ему на плечо, и он вздрагивает от моего прикосновения. Какая-то сила врезается мне в грудь, отбрасывая меня назад, и он перелезает через меня, занеся кулак назад.
Затаив дыхание, я жду самой мучительной боли в своей жизни, той, которая наверняка переломает мне кости, возможно, даже убьет меня.
— Валдис!
Расширенные зрачки сужаются от его зарождающейся ясности, и его брови приподнимаются в ужасе, когда он смотрит на меня сверху вниз.
— Кали? Его кулак опускается, и он отступает к стене, хватаясь за череп и подтягивая колени.
— О, черт, что я делаю? Что я наделал?
— Хей… Подавляя желание вырвать, я поднимаюсь на колени и ползу к нему.
— Все в порядке. Обнимая его, я чувствую, как все его тело дрожит рядом со мной, и его массивные руки обхватывают меня, когда он притягивает меня к себе.
— Мне так жаль. Пожалуйста, прости меня.
— Все в порядке. Это был просто кошмар.
Он прижимается головой к моей шее и притягивает меня крепче, как будто он протащил бы меня сквозь ребра, если бы мог.
— Когда я закрываю глаза, я вижу их. Охотящихся на меня в том месте. Я не могу уснуть.
— Приди и ляг со мной, Валдис. Пожалуйста.
— Я боюсь быть рядом с тобой, Кали. Я боюсь, что причиню тебе боль.
— Ты не сделаешь этого. Я знаю, что ты не сделаешь. Поглаживая его волосы, я оставляю поцелуй у него на лбу.
— Пойдем, Валдис. Давай ляжем.
Когда я пытаюсь пошевелиться, я чувствую, как его хватка усиливается, его мышцы дрожат, как будто он может рассыпаться в прах в любую секунду. Этот сильный и грозный мужчина, на моих глазах без колебаний убивающий мутантов, дрожит у меня на руках, как ребенок. И что еще хуже, я не могу стереть это из его памяти. Никакая привязанность или забота не затмит ужасы, которые он видит в своих глазах. Так же, как он не может помешать мне услышать крики Кадмуса, когда я закрываю свои. Только время залечит эти раны.
— Я люблю тебя, Валдис.
Он смотрит на меня снизу вверх, бурный серый цвет его глаз смягчается, превращаясь в нежный дождь.
— В этом мире нет ничего, что я любил бы больше, чем тебя. Уткнувшись носом мне в шею, он целует изгиб моей ключицы.
— Я люблю тебя больше, чем любовь.
Мы — осколки, сшитые воедино болью наших потерь. Я не знаю, сможем ли мы когда-нибудь восстановиться. Единственное, в чем можно быть уверенным, — это в неопределенности, которая нас ожидает. Моменты, подобные этому, когда мы закрываем глаза, и образы из нашего прошлого напоминают нам, какой мимолетной может быть жизнь. Как в мгновение ока может измениться вселенная.
Как быстро мир возьмет то, что дано.
И все же мы продолжаем жить с разбитыми сердцами и содранной кожей, потому что мы любим, и это то, что дает нам цель. Воздух дает нам дыхание. Еда придает нам силы. А любовь дает нам надежду.
В мире монстров любовь делает нас людьми.
Это кое-что о восходе солнца над пустыней, о том, как кактусы и горы выделяются силуэтами на фоне выгоревшего оранжевого неба. Единственный яркий свет горит в центре, проливая свои лучи на мир, как благословение с небес. Моя мать всегда говорила, что Бог является тем, кто просыпается до рассвета, и, лежа, растянувшись на Валдисе, я ловлю
