во второй рук, потом ступни и ладони, и так далее… Жену твою я хотел просто убить, но теперь я с ней позабавлюсь. Красавица… всегда была такой, и я всегда хотел ее… что за глупый запрет не спать с родственницами? Ну вот теперь я его отменю… для себя… ты рад этому, Егор?
Его алые глаза впились в мои, и вместо ярости, что должна была прийти после таких слов, я испытал лишь глухое отчаяние.
— Прдлоб, — выдавил Дю-Жхе и упал вперед, перекатился на бок.
— Не надо бороться, я сильнее вас всех, — сказал Табгун. — Мой разум сильнее.
И тут я увидел у него за спиной прижавшийся к земле светло-бежевый силуэт. Неведомо куда сгинувший в ночной суматохе Котик вернулся, и теперь подкрадывался к принцу сзади.
— Тебе я распорю брюхо, — Табгун двинулся ко мне, на ходу вынимая из ножен кинжал. — Очень… удобно, что ты снял бронезащиту. Не придется тебя из нее выковыривать. Интересно, твоя жена оценит тебя с вскрытым животом? Понравятся ей твои внутренности?
Он взял меня за подбородок, и рука его оказалась горячей, словно не из плоти, а из раскаленного металла.
И тут Котик прыгнул, я увидел острейшие когти, впившиеся в ухо и шею принца сзади. Хлынула кровь, глаза Табгуна расширились, он пошатнулся, но устоял, свободной рукой потянулся себе за голову.
Котик рвал и терзал четырьмя нижними лапами, обрывки кожи и пучки волос летели наземь.
— Это… что… — принц ухитрился схватить зверя за бок и даже потянул, но только навредил себе.
Котик взвыл и вцепился зубами в макушку Табгуна.
И тут наведенное оцепенение спало, я понял, что могу двигаться и мускулы мне повинуются. Сзади прозвучало несколько мягких ударов — мои бойцы, судя по всему, попадали, точно сбитые бревном манекены.
Но я устоял.
Я даже спустил курок.
— А? — Табгун удивленно глянул вниз, на дырочку, появившуюся в его мундире.
Он отшвырнул Котика прочь, и тот с воем улетел в кусты, алые глаза загорелись вновь. Но я уже выхватил из руки принца его собственный нож, и ударил, целясь повыше воротника. Отчего-то показалось в этот момент, что пулей это существо не возьмешь, что передо мной оборотень.
Лезвие вошло в плоть с мягким хрустом.
— Ну нет, — с бульканием проговорил Табгун. — Нет… так не может быть…
Из-под ножа хлынула кровь, и без пяти минут правитель Гегемонии упал назад, прямой, точно столб, раскинул руки, да так и остался лежать, глядя в светло-розовое утреннее небо.
— Егор! — от дверей в караулку ко мне неслась Юля, глаза распахнуты, волосы растрепаны, вид совершенно дикий.
— Да куда ты? — я шагнул ей навстречу, и она обняла меня, едва не сбила с ног, так слаб я оказался. — Что там с с Сашкой?
— Я ее оставила девушке с сиреневыми глазами, — Юлю трясло, она цеплялась за меня, точно детеныш ленивца за мама.
Ага, то есть Наре, и та, я надеюсь, увела девочку обратно в подвал.
— Все хорошо, все хорошо, — я обхватил жену за плечи. — Теперь уже точно все хорошо.
— Хр? — сказали снизу, и мне в лодыжку ткнулось нечто теплое.
Вид у Котика был помятый, но воинственный, он прихрамывал сразу на две лапы. Однако хвост его гордо торчал вверх, а уши с кисточками ходили туда-сюда, намекая, что никакой враг не подберется незамеченным.
— Молодец, — я нагнулся и погладил зверя по напруженной спине. — Что бы я без тебя…
Котик уселся и принялся облизываться, а я полез рукой за ворот, к болтающейся на шее «звездочке».
— А он точно мертв? — спросила Юля, разглядывая труп Табгуна.
— Надеюсь, — я сжал «звездочку», она завибрировала.
— Да? — донесся из нее голос Геррата. — Егор, если ты…
— Трибун, у меня есть для тебя подарок, — перебил я его. — Тело того, кто хотел править Гегемонией… Нет, какие шутки? Прилетай во дворец, убедишься. И Обруч готов тебе отдать. Только в обмен на кое-что.
Глава 25
Чтобы привести в себя бойцов после атаки Табгуна, понадобилось минут пятнадцать. Юля вернулась во дворец, отыскала там слуг, те притащили питьевой воды, увидели тело принца и с выпученными глазами побежали обратно.
Ну и отлично, через полчаса весь дворец будет знать о том, что произошло.
Кто теперь займет трон — меня не очень волновало, претендентов оставалось предостаточно. Не хотелось только, чтобы впавшая в панику охрана начала стрелять в нас, и для этого я собирался использовать того же командира патруля, которого мы наконец развязали.
— Все, моя война окончена, — сказал я ему, показав на дочь и жену. — Мы уходим. Возвращайся к своим бойцам, забирай их, и делайте что хотите…
— Э, ну, да… — он вроде бы соглашался, но по оловянным глазам было видно, что не очень хорошо понимает, что творится и что делать дальше.
Отпустив его, мы зашагали через парк на юго-восток, оставив Тронный корпус за спиной. Именно где-то там спряталась взлетно-посадочная площадка, куда вскоре должен прибыть Геррат — исполнить то обещание, которое я у него буквально вырвал, ну и заодно навести тут порядок.
Пора Службе надзора вмешаться, ой пора.
Большой корпус остался справа, и в какой-то момент мы наткнулись на патруль бриан. Просто они и мы практически одновременно вышли на просторный луг с разных сторон.
— Не стрелять, — сказал я, останавливаясь.
Наверняка Две Звезды отдал своим нужные приказы, ну а если нет…
Мои бойцы топтались на месте, я ощущал копившиеся за спиной злость и нетерпение. Бриан, а их было пятеро, смотрели на нас с сомнением, но не спешили наводить на нас длинные ружья.
Затем я взял и помахал им.
Один из бриан, видимо командир, в ответ склонил голову, и они отступили, растворились в зелени.
— Ну вот, даже и не подрались, ха-ха, — пробормотал Макс, но в голосе его прозвучало не столько разочарование, сколько облегчение.
За последние дни мы сражались и убивали столько, что хватит на много лет вперед.
Мы прошли через луг, усеянный крупными желтыми цветками вроде астр, оставили за спиной небольшую скалу, с которой низвергался водопад, на вид совершенно как настоящий. Над зарослями впереди показались очертания нескольких летательных аппаратов такого типа, каких я еще не видел — по форме нечто вроде нашего линкора, но гораздо меньше и изящнее.
Яхты для космических прогулок, чтобы Гегемону было на чем покататься?
Естественно, ВПП была огорожена, и ломиться через забор мы не стали, повернули и двинулись вдоль него: с одной стороны столбы с сеткой, высотой метра в четыре, и за ними начинаются серые толстые
