еще очень много работы, ситуация по деревням с мертвецами была уже далеко не такая катастрофичная.
Люди, расслабившись, действительно не боялись сообщать богу смерти об аномалиях, которые они наблюдали у себя в родных селениях. Теперь Себастьяну не приходилось часами просиживать над картой и пытаться вычислить, куда бы ему отправиться — заявки приходили и так. Он говорил, что впереди еще огромное количество работы, к тому же, приходилось параллельно следить за поточной работой отдела, но главное — верить в себя и трудиться, не переставая!
Тогда все получится.
Отделом аналитики занимался Рене. Не знаю, какие на самом деле были обязанности у Хранителя Времени, но мой брат повторял: он прекрасно все успеет. А оставить здесь Селену творить произвол нельзя. Тем более, только благодаря аналитике и удавалось максимально четко определять состояние баланса и делать все возможное для его выравнивания.
Успехи были пока далеки от глобальных, слишком все запущено оказалось, но все равно чувствовались подвижки. Моя магия становилась сильнее — я уже вполне сносно ею руководила, — Себастьян тоже чувствовал прилив сил.
Впрочем, я все еще регулярно испытывала по утрам приступы тошноты, а по вечерам едва не валилась с ног. Вот только в этом следовало винить не баланс, а бесконечную работу, в которой я просиживала целыми сутками…
Но и другие отделы тоже подтягивались! Например, бог богатства, Андриан, наконец-то взялся за дело — и вроде как боролся с неестественной бедностью в определенных районах. И богиня плодородия, Рита, тоже занялась делом, сейчас была в командировке в новообразовавшейся пустыне, смотрела, что там можно сделать, чтобы вернуть землям прежнее состояние.
Я вздохнула и покосилась на часы. Некогда отдыхать! Надо трудиться! И где там следующий?
Пришлось подниматься со своего кресла и открывать дверь.
— Следующий! — рявкнула я, возможно, более жестко, чем полагалось бы богине любви, и вернулась обратно на свое место.
В кабинет заглянули.
— Можно? У меня уже первый номерок! — довольно отчитался возглавлявший очередь парень, и я с удивлением узнала в нем Димитрия.
— Очень интересно, — мрачно протянула я, поднимая на него взгляд, — что ты тут делаешь?
— Как? — удивился Димитрий. — Я занял очередь и имею полное право принять участие в кастинге! Я полностью подхожу под все требования!
Он проскользнул в кабинет и осторожно прикрыл за собой дверь, а потом быстренько устроился на стуле для собеседуемых и закинул ногу на ногу.
— Смотрите, госпожа Эдита, — наследуя манеру обращения моих купидонов, проворковал Димитрий. — Вот объявление! В нем указано, что кандидат должен быть трудоспособным…
— И каким образом это относится к твоей ленивой заднице?
— Когда я хочу, я горы могу свернуть! — искренне заверил меня Димитрий.
Я в том не сомневалась. Когда надо напакостить или нарушить закон, он и все купидоны вместе с ним действительно способны сворачивать горы.
Вот только другое дело, что на полезные действия из них мало кто пригоден. Все как-то больше нервы мне треплют и морочат голову!
А Димитрий — хуже всех. Среди крылатых стрелков делать ему было нечего, строитель из него получался паршивый, а переговорщик — еще отвратительнее!
— Перейдем к следующим пунктам. Я невероятно обаятелен, — Димитрий скосил на меня взгляд, словно мне следовало подтвердить сей факт, но я даже виду не подала, будто каким-либо образом когда-то поддавалась его обаянию. — Ну, Эди, признай! То есть, я хотел сказать, госпожа Эдита.
— Та Эди, которая поддавалась твоему обаянию, нашла иное место в наших мирах, — серьезно промолвила я.
Димитрий надулся. Он понимал, что скорее всего услышит от меня что-то подобное, но, очевидно, все еще таил надежду на более благоприятное решение своих вопросов.
— Ты жестока, — сердито отметил он. — Никакой любви к ближнему своему. Но, ладно, предположим, ты права. Но вот следующий пункт. Желание нести людям благо! Разве я не…
— Димитрий, — оборвала я его, — чего ты хочешь?
— Работать купидоном!
Я хотела перечислить еще несколько десятков недостатков Димитрия, о которых он и сам прекрасно знал, но в последнее мгновение остановила себя. Кому я что доказываю? Разве я не понимаю, что купидон совершенно не стремится к справедливости? Он способен вывернуться из любой неудобной ситуации за счет постоянного трепа, так почему мне вообще стоит тратить на него время?
Знаю же, что это будет бесцельно.
— Хорошо, — сдалась я. — Пройдешь испытание — будешь работать.
— Какое испытание?
Я только молча протянула ему руку.
На самом деле, я проделывала это далеко не со всеми. По некоторым соискателям было сразу понятно, что никакие они не купидоны. У них за спиной просто не могли распахнуться крылья. А вот когда я сомневалась и имела определенную надежду на то, что этот парень или эта девушка все-таки окажутся пригодными к работе, то давала им возможность проявить себя.
И показать, что они способны взлетать.
У меня не было ни малейшей надежды на Димитрия, но я все-таки решила дать ему шанс. В первую очередь потому, что не сомневалась: он сведет меня с ума, если не получит столь желанное разрешение. А чтобы отказать, нужен такой аргумент, который не под силу будет отрицать даже такому, как купидон.
Он скептически посмотрел на мою ладонь и поинтересовался:
— Ты предлагаешь мне целовать тебе руки? Я готов! Но Себастьян, боюсь, может не понять…
— Я предлагаю тебе просто взять меня за руку, — покачала головой я. — И не придумывать лишнего. А то ты уже собрался фантазировать, я вижу.
— Совсем не оставляешь шансов для полета мысли!
— Твоим мыслям летать нельзя. Их надо держать на коротком поводке.
Димитрий даже попытался продемонстрировать свою обиду, но вовремя понял, что со мной этот трюк не пройдет. Смирившись с локальным поражением, он все-таки сжал мою ладонь.
— И что мне делать дальше?
— Просто чувствовать, — пожала плечами я. — И молчать! — воскликнула предупредительно, заметив, что Димитрий уже открывает рот, дабы возражать.
Он покорно умолк и воззрился на меня. Я же закрыла глаза и просто пустила магический импульс.
Помнится, один из кандидатов в купидоны отозвался уже на первую искринку. Крылья, вспыхнувшие у него за спиной, были такими ослепительно-белыми, что я даже вынуждена была зажмуриться, чтобы не потерять зрение. Магия обозначила его как одного из лучших кандидатов в купидоны, и я, признаться, не решилась бы спорить с нею.
С Димитрием такого не случилось. Магия наполняла его, как нечто знакомое, видела, что когда-то у Димитрия были крылья, но… Ни единого шанса вернуть их сейчас у него не оказалось.
Я открыла глаза и увидела посмурневшего, опустившего голову купидона.
— Теперь, — поинтересовалась я, — ты понял?
— Это жестоко! — обвинительно воскликнул Димитрий. —
