– Правильно мыслишь. Правильно сделаешь, если скажешь так.
– Останавливаться не будем, не так уж далеко осталось, – сказал водитель и дрожащей рукой вернул рацию на приборную панель. – Я ее отключил. Теперь можете говорить, они вас не услышат.
– В том месте, где разгрузка, ты бывал?
– Однажды пришлось.
– Значит, давно работаешь?
– Всего лишь год.
– Уже скоро?
– Через два километра поворот.
– Меняемся, – сказал Глеб. – И смотри, без фокусов! На подъеме я приторможу, выпрыгнешь.
– Я разобьюсь!
– Постарайся спрыгнуть аккуратно. Глеб видел, как покатился по асфальту водитель. Джип в это время исчезал за горкой.
– Думаю, останешься жив.
На спуске Сиверов вдавил педаль в пол, быстро настиг джип. Рация тут же запищала. Глеб прижал джип к обочине. Массы автомобилей были несопоставимы. Сиверов вильнул, и джип, показав колеса, покатился с высокой насыпи. Глеб резко затормозил, с пистолетом в руке выпрыгнул на дорогу и сбежал по высокому откосу. Джип лежал колесами вверх, в машине никто не шевелился. Глеб вырвал телефон, торчащий в держателе, и рацию из руки мертвого охранника. Больше средств связи в джипе не осталось.
Фура поехала, и вскоре Глеб увидел указатель «Рембаза», о котором говорил ему водитель. Грунтовая дорога привела его к небольшой площадке, где дорожники складировали щебень. Половина площадки была чистой, на ней могла развернуться даже очень большая машина. Джип с включенными габаритами застыл у самой кучи щебня, возле него стояли трое мужчин. Яркий свет фар тягача осветил их. Глеб узнал всех: в центре, держа на груди скрещенные руки, стоял Полковник, по бокам от него – Коготь и Станчик.
Полковник поднял руку, прикрываясь от яркого света, и только сейчас сообразил, что с фурой нет джипа сопровождения.
– Где они, мать их?.. Нарушают, накажу.
Фура, катившаяся медленно, вот-вот готовая остановиться, внезапно взревела двигателем и рванулась вперед. Полковник среагировал первым. Он был не из тех людей, которые удирают, успел выхватить пистолет и броситься на землю прямо между колесами фуры. Станчика и Когтя фура припечатала к джипу. Двигатель заглох.
Полковник выкатился из-под колес, передергивая затвор пистолета. Когда он оказался на подножке машины, кабина была пуста. Полковник озирался по сторонам, не понимая, что происходит, куда подевались водитель и охранник. «Они что, уроды, наркоты обожрались?! Кончу, кончу их!»
И тут прозвучал выстрел. Пуля вошла Полковнику в плечо правой руки, пистолет упал в щебень. Второй выстрел пришелся в ногу. Полковник упал и только теперь увидел того, кто стрелял, вспомнив человека, подходившего к его столику в ресторане «Врата дракона».
– В своих, в афганцев, стреляешь?
– Раньше мы, может быть, и были своими.
– Это нечестная игра.
– Это игра без козырей, Полковник, – произнес Сиверов, – у меня козырей не было, но я выиграл.
Полковник, корчась, полз к пистолету.
Глеб поднял оружие:
– Я тебе даже застрелиться не позволю.
* * *
Звонок разбудил генерала Потапчука на рассвете.
– Слушаю, – сказал Федор Филиппович, уже предчувствуя, кто звонит.
– Вы, Федор Филиппович, говорили, что без козырей играть невозможно.
– Я говорил, тяжело играть, Глеб, – напомнил Потапчук.
– Так или иначе, но я выиграл. И поверьте, Федор Филиппович, карты не передергивал. Свяжитесь с белорусскими коллегами, все произошло на территории сопредельного государства, в тридцати километрах от границы. Полковник ранен, но жив, Станчиков и Коготь мертвы. Как вы понимаете, я дожидаться никого не стану. Товар в пеноблоках.
– Так ты мент? – прошептал прикованный к бамперу за здоровую руку Полковник.
– Ни хрена ты не понимаешь! Меня вообще нет, – и Сиверов исчез в предрассветном лесу.
