Дима достал телефон, чудом не разбившийся в потасовке, и стал показывать ей фото двухэтажного дома из белого кирпича. Дом был с шикарным балконом, надежным забором, зеленым двором.
— Вау… — вырвалось у нее.
От восхищения у Анаит в зобу дыханье сперло. Она никогда и не мечтала о таком доме. Он был даже больше и красивее, чем жилье Ашота Марияна. Вот какой шикарный подарок ей купит Дима!
«Тюрьма по нему плачет!» «Ни на что не годен!» «Такие с рождения с изъяном». Это и многое другое Анаит слышала о Диме много раз, пока училась с ним в одном классе. Так говорили учителя, некоторые родители. Даже ученики.
Увидеть бы теперь их лица, когда Дима на деле доказал, на что на самом деле годен. Кто бы мог подумать, что хулиган, которому прочили тюремное будущее, сможет выучиться, найти достойную работу, а потом реализовать себя так качественно?
Вот тебе и Димка Соболь.
А все ж насколько чистое у него сердце, если он хочет подарить плоды многолетнего труда матери своего ребенка, о котором недавно еще не знал.
Поступок? Поступище!
— Так что завтра первым делом с утра поедем оформлять сделку, — сообщил Дима деловито.
— Ты правда хочешь подарить нам с Наной дом? — Анаит все еще не верила в эту сказку.
— Сказал же! — пожал он плечами. — Кстати, если пригласишь в гости, буду рад! Приду с удовольствием…
Анаит посмотрела на него влажными от подступающих слез глазами. Представила, как они с Наной переедут в эти хоромы, как будут каждое утро завтракать в здоровенной кухне. Одни.
Жить в огромном доме без него? Нет уж, дудки, она на такое не согласна. Ее бедное сердце изольется кровью, если она немедленно не помирится с Димой. Он столько времени вился вокруг нее и Наны, столько всего для них сделал, столько любви подарил. Что скрывать, ей хотелось, чтобы он всегда был рядом. Чтобы дальше любил, а она бы любила в ответ.
Анаит решительно взяла его за руку и предложила:
— Дим, ты сразу с чемоданом приходи…
— В смысле? — не понял он.
— Давай жить в этом доме вместе? — спросила она дрожащим голосом.
— Ты хочешь сойтись? — проговорил Дима с надеждой.
Анаит почувствовала, как он сжал ее руку, кивнула.
— Да, хочу… — сказала, опустив голову, а потом вскинула на него взгляд и призналась с чувством: — Ты говорил, что все эти годы в разлуке продолжал меня любить… Так вот, я тоже, Дима! Я тоже! Ты не просто моя первая любовь… А первая и единственная!
От ее признания Дима опешил, уставился на Анаит во все глаза. Она увидела, как его рука метнулась в карман брюк и достала смятую бархатную коробку.
— Вот упырь этот Багиш… Раздавил, сука! — ругнулся он, цокнув языком.
Но смятая коробка Анаит ничуть не расстроила.
— Главное же, что внутри, так, Дим? — Ани улыбнулась ему, смахнув со щеки непрошеную слезу.
— Верно, — кивнул он и достал кольцо.
Анаит дала ему правую руку, с придыханием наблюдая, как он надел ей на палец кольцо с крупным грушевидным сапфиром. Покрутила им на солнце, полюбовалась.
— Оно прекрасно, Дима.
— Ты выйдешь за меня? — спросил он, жадно вглядываясь в ее лицо.
— Конечно выйду! — Она кивнула и прижалась к нему всем телом, обняла за шею.
Дима поцеловал ее в висок и вдруг спросил:
— Но ты же понимаешь, Ани, что это все, так?
— В каком смысле? — тут же забеспокоилась она.
— В том смысле, что раз ты согласилась быть моей женой, больше никаких побегов и прочего. Я физически больше никогда тебя от себя не отпущу, это ясно?
От перспективы всегда быть рядом ее сердце забилось чаще.
— Не отпускай меня, пожалуйста! — простонала она, подставляя для поцелуя губы.
Эпилог. Жили были Соболевы
Анаит, Дима и Нана вернулись в Краснодар в тот же день.
Пока решались вопросы с домом, они временно остались в той же снятой квартире, тем более что срок аренды еще не закончился.
На следующее утро будущая чета Соболевых пошла в кадровый отдел «Алинван» — проситься обратно. Их долго отчитывали за безответственное поведение, обещали лишить квартальной премии, но на работу все же взяли. Еще бы, ведь Диму очень ценили, а Дима ценил Ани.
Так Дима с Анаит снова стали трудиться вместе в рекламном отделе.
Теперь уже не дурили, работали слаженно — настоящая команда не разлей вода. И в офисе, и дома.
Очень скоро обустроились на новом месте, обставили дом по своему вкусу.
Когда забирали вещи из съемной квартиры перед переездом, Анаит решила сделать генеральную уборку. Ну и что, что квартира съемная. Она же не хрюшка, в конце-то концов, чтобы оставлять за собой грязь.
Оказалось — не зря старалась. Обнаружила очень ценную находку.
В спальне за тумбу завалился конверт весьма необычного содержания. На белой поверхности кто-то написал аккуратным печатным почерком: «Анаит, лично в руки».
Раз ей, значит можно открыть. Что она и сделала.
Внутри было письмо:
«Мы с тобой нормально так и не познакомились. Теперь понимаю — зря.
Ты на Димку не злись, он хороший парень, честный, открытый. Очень тебя любил в юности. Думаю, и сейчас любит. Дай ему шанс!
Знаешь, я долго думала, как так получилось, что Дима не узнал, что я тебя выгнала из дома десять лет назад. Ведь вы тут не один день прожили вместе.
А потом поняла — ты ему нарочно не сказала, что это я.
Я долго думала почему. Потом дошло — ты его пожалела. Не стала очернять мать в глазах сына. Спасибо тебе за благородство. Не хватило его мне в свое время… не хватило!
Нану береги! Она — самое дорогое, что может быть в жизни. Для меня, например, нет никого дороже, чем мой Дима и твоя Нана.
Вот еще что… Ты прости меня, дуру безголовую, что десять лет назад не хватило у меня мозга сесть да поговорить с тобой по-человечески. Оправдываться не буду, нет мне прощения за то, что обрекла Наночку на скитания. По гроб жизни буду жалеть, что из-за своей глупости не увидела, как она росла, крепла. Не узрела я ее первых шагов, не услышала первых слов…
Фото в золоченой рамке заберу, ладно? Очень уж красивое. Хоть налюбуюсь на
