добрый малый, но он прикоснулся к статуе. А если ты не глашатай, значит смерть.
Таким образом Тацит узнал, что связной убит. Причём, убит воеводой, так как движенцы, присягая на помощь братству, отказывались от любого дурмана. За исключением случаев, обеспечивающих легенду. Поэтому Тацит пил вино при других, но никогда не прикасался к нему в одиночестве. Не мог старик надышаться беленой. Осталось выяснить, за что убили. Тёмные делишки Гидона или выход на Движение? Задав вопрос о стеклодувной мастерской, Тацит внимательно следил за реакцией казнахрона и воеводы.
– Почту за честь лично сопровождать вас.
Быстрый и спокойный ответ Мортуса подсказал мужчине, что властная четвёрка не вышла на Движение и оказался прав. Гидон в порыве гнева зарубил старика, попавшего под руку. Так как недельный лимит был превышен, воспользовались местом гибели. Наврали, что старик прикоснулся к статуе и был немедленно казнён справедливым мечом воеводы. Златницу стеклодуву, чтобы не возмущался и конец истории.
– Ох, вкуснятиной накормили, не могу стоять! – запричитал Пурелий, когда обед закончился и гости направились в сад. – Воевода, потрогайте живот. Вспучен? Дайте руку, дайте. Вот сюда. А пах? Там какие-то движения, боюсь помру.
Гидон строго посмотрел на книгочея, но не обиделся. Воин понял, что кривляется малыш с определённой целью.
– Что вы уставились? Я же не танец предлагаю. Как хотите. Вас потрогать?
Пурелий потянулся к паху воеводы и Гидон не сдержался. Зарычав, он шлепнул книгочея по руке.
– Да ну вас! Как маленький. Я же с серьёзным делом. Тацит!
Малыша опять раскуролесило. Активно-надоедливый, вечно смеющийся и дёрганный Пурелий зажигал до начала обеда. Но как только гости вошли в гостиную, резко успокоился. Лицо ушло в сосредоточенность, шуточки улетучились. По окончании обеда Эдур Цес раскомичился обратно.
Отвергнутый воеводой, Пурелий схватил Тацита из руку и приложил к своему животу.
– Дышит? Дышит живот?
– Уверяю вас, – убрав руку и сохраняя спокойствие произнёс Тацит, – с вашим животом всё в порядке.
– А у вас? Шея не болит? Указательный палец гнётся? Пяточки розовые?
Пурелий бесцеремонно перетрогал все части тела Тацита и отскочил в сторону, моментально потеряв интерес. Внимание книгочея вернулось в привычное состояние прыгающей блохи.
– Шорох! Блестящий обед! Восхищён вашей гостиной и в предвкушении дальнейшего осмотра, – Пурелий взял зельевариуса под руку. – Скажите, существует ли зелье, заставляющее человека сделать то, что он не собирался делать. Например, продать товар в четыре раза дешевле. Претендовать на место во властной четвёрке. Или пригласить знать на принятие водицы и девицы.
Зельевариус без умысла обратился к Тациту, говоря о плевательной трубке. Тацит, опытный подпольщик, ничем не выдал себя. Однако Пурелий допустил в этом недосказанность и придумал сцену, чтобы обыскать Волиуса Штамма. Версия подтвердилась. Книгочей нащупал спрятанную в одежде трубку. Нет необходимости носить её постоянно, значит, торговый доверитель ей часто пользуется. Значит, выслеживает кого-то.
Провокационным вопросом о купании барона Пурелий проверял другую версию. На сколько далёко зашли заговорщики в управлении Бадьяром? С Лихой пядью договариваются не они, в этом книгочей убедился. А Шорох? Возможно ли, что именно он помог Мортусу с Гидоном в созыве знати, где обратили внимание на «загадочные» убийства?
– Нет, не думаю. Не уверен, нет, – затараторил Шорох и обратился к гостям. – Прошу проходите в сад. Прошу.
Быстрый и сбивчивый ответ заметили четверо.
«Шорох помог подстроить купание барона. Для кого?» – подумал Пурелий.
«Зельевариус всё знает!» – набычился воевода.
«Эта бестолочь Плантаж обратился к Шороху? Опасность или шанс? Нужно ещё раз прощупать зельевариуса на предмет лояльности барону», – составил план Мортус.
«Нет, слишком осторожен. К тому же Шорох не вытянет организацию покушения, если так нелепо теряется на сложных вопросах», – отметил Ратмир.
«Удачный обед. Получилось со стеклодувом и можно посетить мастер… Да что с ней?!» – недоумевал Тацит.
«Ага, растерян. Так тебе!» – радовалась Люция.
Утром наступившего синего дня человек в капюшоне подвёл итоги: «Девка повесила чёрную ткань, значит, собаки обработаны. Сутки для подчинения и на завтрашних игрищах они кинутся на помеченных. Добраться до нужных мест и оставить ароматные метки труда не составит. Знать заплатит мне за страдания».
Глава 20
– Люция, почему вы сердитесь? – зашептал Тацит.
Первые мгновения гости восхищались садом. Гордость Шороха и предмет зависти городских лекарей. Собранные со всего Сычигорья растения, дополнялись собственной селекцией зельевариуса. Пурелий поразился землянике, мелкими капельками росшей прямо на бутонах жёлтых астр. Даже Мортус с Гидоном, изредка обедающие у зельевариуса, отвлеклись от подозрений и раздражений. Казнахрон принюхивался к карликовым осинам, начинавших пахнуть свежей выпечкой стоило только их легонько потрясти. Воевода ностальгически теребил серые побеги слёзника. Кустарник, удобренный кровью и ворожбой насилия, прорастал на полях сражений. Погрузившись в воспоминания или просто наслаждаясь увиденным, гости сначала рассредоточились по саду, а потом разбились на компании.
– Вы ещё смеете спрашивать? – так же шёпотом ответила Люция.
Они уединились возле ключа, тонкой струйкой бившего из-под земли. Симпатия со стороны девушки сначала удивила и обрадовала Тацита, а теперь завладела им. Слухи о
