Я достала стрелу из колчана и попыталась сунуть наконечник в скважину. К сожалению, не влез. Следующим орудием вскрытия выступил Каас. Я с дурью саданула рукоятью, но сразу же зашипела от боли — только кулак расшибла. Замок звякнул, осыпал ржавую крошку, но остался висеть неприступной преградой.
— Дай я, — Нед пробежался по лестнице, перепрыгивая ступени. — Ты ведь всё-таки леди.
Я отвесила ему подзатыльник, и Комдор довольно заржал. Он в точности повторил мою попытку, только со своим кинжалом, который был заметно потяжелее. Ругнулся, ударил снова. Замок насмешливо звенел, но не поддавался.
— Если попытаться вскг’ыть замок, пг’идёт ключник, — сообразил Куиджи, тоже оказавшийся рядом. — Хг’анитель обязан пг’овег’ять все наг’ушения, даже такие незначительные, — он сильно пихнул Неда. — Дай мне попг’обовать.
Ментальный маг обнял обеими ладонями увесистый кусок металла и принялся его гипнотизировать.
— Юна, у тебя есть шпилька? — поинтересовался заправский взломщик. — Ты ведь ле…
Я резко воткнула Кааса перед носом Лампадарио. Тот вскрикнул и подпрыгнул, вытаращился на меня испуганными глазами.
— Такая подойдёт? — ухмыльнулась я уголком губ.
Нед захохотал, поднимая фонарь повыше. Куиджи обиделся и отвернулся.
— Отойдите, — тихий голос вмешался в нашу суету. — Пожалуйста.
Внизу, на пыльных ступенях, стоял Толстый Мон с оружием наперевес. Та самая секира, что торчала среди горы мусора, в руках огромного целителя выглядела небольшим топориком. Но я прекрасно понимала, что это обманчиво: огромный ржавый обух весил вряд ли меньше меня самой.
— Отличная шпилька, — хмыкнул Комдор.
Мы, не сговариваясь, побежали вниз, освобождая место для вооружённого Монтгомери. Целитель тяжело зашагал по ступеням, остановился отдышаться у самой двери. Несмело примерился, громко выдохнул и на удивление технично саданул по замку секирой. Тот даже не лязгнул — глухо рухнул на пол вместе с петлями.
— Вот так целитель, — присвистнул Нед, запрыгивая обратно на ступени.
— Монтгомери, да в тебе силы на пятерых, — похвалила я.
— Не тг’огай! — крикнул Куиджи, когда Нед попытался схватиться за дверное кольцо. — Я должен пг’овег’ить на наличие охг’анных заклинаний!
Ментальный маг заводил руками по дверному полотну, по кольцу, закрыв глаза и прислушиваясь к ощущениям. Потом дёрнул на себя ручку и дверь охотно поддалась, выплюнув многолетнюю пыль и труху. Куиджи первым вошёл внутрь, забормотал воззвания к Мэндэлю.
— Всё чисто, — донеслось из коморки. — По кг’айней меге, что касается магических ловушек.
Нед быстро нырнул в проём, пригибаясь. Мон протиснулся бочком, а мне оставалось только подпрыгивать, чтобы заглянуть за спины банды изгоев.
— Что там? — не выдержала я, вытягивая шею.
— А ты как думаешь? — хмыкнул Нед. — Сокровища рудвиков.
Когда мне всё-таки удалось попасть внутрь, я смогла оценить грандиозность узкой башни. Потолком здесь служил высоченный свод, и из далёких окон под куполом лился слабый ночной свет. Вспомнилось торжественность святилища Ревда, подрагивание сотен свечей и благоговейный трепет перед божественным образом. Эта башня была точь-в-точь похожа на знакомый мне храм, если не считать того, что вместо статуи бога и витых канделябров вокруг валялся хлам, а вместо ритуального духа амбры в нос врезался затхлый запах пыли.
На узких полках лежали ветхие, отсыревшие книги, разбитые уличные фонари, пустые бутылки и горшки. Сухие вязанки трав на крючках затянуло паутиной, а у основания стен темнела сырая плесень. Я понятия не имела, зачем кому-то понадобилось запирать здесь это барахло. И вообще хранить.
— Тут есть выпивка, — Нед потряс здоровенной бутылкой, цвет которой невозможно было различить из-за слоя пыли.
— Навег’ное, стоит тут ещё со вг’емён Галиофа Ивег’ийского, — Куиджи издал какой-то странный сдавленный звук, и я не сразу поняла, что он чихает. — Лучше не пей эту гадость, если не хочешь пг’исоединиться к пг’инцу-завоевателю.
— Мы все отправился в Сады Девейны, а не в пекло к Галиофу, — Толстый Мон обхватил свой тиаль и даже поднёс к губам для поцелуя.
Целитель отошёл, привлечённый какой-то расколотой статуэткой, и моему взору явилось бесформенное высокое нечто, накрытое рваной холщевиной. Я протиснулась мимо чихающего Куиджи, задрала повыше голову. Несколько лунных лучей падали на таинственный столб под грязной тканью, и мне сделалось жутковато. Как будто там, внутри, прятался высокий бездвижный человек, ожидающий спасения от полотняного плена. По спине пробежали мурашки, дыхание перехватило, и я посильнее вогнала ногти в ладонь.
— Похоже на памятник, — отозвался сзади Мон, приметивший мою заинтересованность.
— Сейчас и проверим, — Нед рывком сдёрнул ткань, и облако пыли взметнулось в воздух.
Сухая грязь забилась в ноздри и глаза, и я зажмурилась. Попыталась чихнуть — но не получилось. Я зачесала нос, согнулась пополам, ловя ртом воздух вместе с летящей в нём пылью.
— Кто это? — завороженно проговорил Куиджи.
— Статуя какого-то часовщика, — предположил Мон.
Я кинула короткий взгляд на часовщика. Бронзовая статуя человека с густой бородой, казалось, смотрела прямо на меня. Перекинутые через плечо древние одежды зеленели складками, огромные песочные часы расположились между массивных коленей сидящего мужчины. Странно, он показался мне смутно знакомым, хотя я точно никогда не видела его раньше. Я раскрыла и закрыла рот, пытаясь сделать глоток воздуха, но у меня снова не получилось. Горло сдавило так, как будто моё тело держали в крепком захвате, а виски запульсировали тупой болью. Я потрясла головой, не понимая происходящего, и захрипела.
— Горст, ты чего? — заметил Нед мои дерганья.
Толстый Мон моментально оказался рядом, оценил внимательным, изучающим взглядом. Ноги подкосились, и я начала медленно оседать, ощущая, как все тело сводит судорогой. Парни вокруг засуетились, забегали, их губы выталкивали слова и крики, но я ничего не слышала. Окружение тонуло в бело-розовом тумане и уплывало вместе с сознанием. Острая, распирающая боль сжимала мою грудь, скручивала одеревенелые мышцы и взрывала вены. Но самое ужасное — я не могла дышать. Сам воздух душил меня, расплющивал и застревал в глотке. Подумалось, что я умираю — вот так, глупо и внезапно, в самый обычный момент своей жизни.
Первый шумный вдох ворвался только тогда, когда стараниями Мона я оказалась на лестнице. Он пытался поднять меня на руки, но я дёрнулась, вырвалась, перегнулась через перила и принялась жадно, со стонами глотать бесценный для жизни газ. Затхлый, попахивающий тухлятиной воздух казался мне самым сладким спасительным эликсиром. Я вдыхала часто и глубоко, чтобы убедить саму себя в том, что всё ещё дышу.
Перед глазами стоял наш угрюмый штаб: сундук с рухлядью, старый клавесин, придавленный черепом чертёж, единственный стул да покосившиеся ворота. Голова закружилась, я закрыла глаза и начала считать вдохи. К счастью, у меня теперь было, что считать.
