— Простите?
— Это слова, которые герой Дастина Хоффмана произносит в фильме.
— Ах да, верно.
Возникшая продолжительная пауза показалась Эрику Уитли очень неловкой. Полицейские смотрели на него так, словно он был открытой книгой, которую они читали безо всякого труда. Откашлявшись, он произнес:
— Как по-вашему, я могу быть вам полезен в этом расследовании?
С этими словами он снова нервно усмехнулся.
— Знаете, — сказал Гленн Брэнсон, — вы нам здорово поможете, если серьезнее отнесетесь к этому делу.
— Извините, — ответил Эрик и провел пальцами по губам. — Рот на замок!
Снова возникла долгая пауза. Он чувствовал, что полицейские просто смотрят на него. Казалось, их глаза полны невысказанных вопросов. Уитли поерзал на стуле. Жутко захотелось есть. Он пожалел, что не доел сэндвич. И «твикс». Правда, сейчас желудок испытывал нешуточное беспокойство. Перерыв на ланч подходил к концу. Осталось всего десять минут.
— Спешите на автобус? — поинтересовался Гленн Брэнсон. — Или на поезд?
— Извините, не понял?
— Вы постоянно поглядываете на часы.
— Видите ли, меня немного беспокоит сальмонелла. Дело в том, что на такой жаре надо быть осторожным с сэндвичами.
Полицейские снова переглянулись. Как будто обменялись каким-то им одним известным кодом. Совсем как школьные хулиганы.
Брэнсон опять посмотрел ему прямо в глаза.
— Имя Майлз Ройс вам что-нибудь говорит?
Эрику не понравился этот нехороший дерзкий взгляд полицейского, и он опустил глаза, уставившись на столешницу.
— Майлз Ройс? Нет, пожалуй, нет. А я должен его знать?
— Вы так полагаете? — спросил Гленн Брэнсон. — Вы так не думаете или вы в этом уверены?
Манера детектива заставляла нервничать. Он снова почувствовал, что ему стало жарко, и понял, что краснеет. Скорее бы уйти из этой комнаты и вернуться в свое святилище, в свой уютный кабинет.
— Как можно быть в жизни в чем-то уверенным? — ответил Эрик вопросом на вопрос, по-прежнему не поднимая глаз. — Я не хочу дать неправильный ответ. Фирма имеет дело с множеством клиентов, каждый из которых, в свою очередь, нанимает множество людей. Сегодня имя для меня ничего не значит, но я не могу гарантировать, что никогда не встречался с человеком, которого зовут именно так. Я не хочу, чтобы меня обвинили в том, будто я намеренно ввожу вас в заблуждение.
— Мне не совсем понятно, — сказал Гленн, говоря очень медленно и твердо. — Вы хотите сказать, что никогда не встречали человека по имени Майлз Ройс? Майлз Теренс Ройс?
Эрик на мгновение закрыл глаза и почувствовал, что весь дрожит. Он смерил Брэнсона ненавидящим взглядом:
— Я не потерплю, чтобы надо мной издевались. Я достаточно понятно выразился?
80
Когда Дрейтон Уилер спустился по ступенькам автобуса под знойные лучи июньского солнца, он сильно потел, и под париком кожа чесалась сильнее обычного. Молодой мужчина в желтом жилете поверх футболки и потертых джинсов прохрипел в мегафон:
— Все статисты следуют к месту сбора перед входом в Павильон!
Вдоль улицы протянулась вереница грузовиков съемочной группы. На земле повсюду змеились кабели и провода. Установленная на тележке кинокамера стояла на отрезке рельсов на лужайке возле Павильона. Всюду были установлены осветительные приборы. Пожилые рабочие торопливо расставляли оборудование. Оператор стоял возле камеры, определял освещенность и раздавал указания ассистентам. Слева, на залитом гудроном участке перед куполом, теснилась кучка массивных трейлеров. Определить трейлер Геи было несложно. Он казался огромным, как дом. Таким же, но чуть поскромнее, был и стоявший рядом трейлер Джадда Халперна. От трейлеров тянулись силовые кабели и гибкие пластиковые водопроводные трубы. Огромная толпа зевак собралась у ограждения, вдоль которого прохаживались несколько охранников.
Все эти люди собрались поглазеть на съемки эпизодов, которые предложил он и которые у него украли мерзавцы из «Брукер-Броуди продакшнз». Они еще пожалеют об этом!
Молодой мужчина, третий, четвертый или пятый ассистент режиссера, продолжал раздавать указания через мегафон. Дрейтон Уилер нахмурился и прошел мимо группы статистов, парившихся, как и он, в узких неудобных костюмах.
К нему тут же подбежала молодая женщина с хищными глазами ястреба. Волосы ее были забраны сзади в конский хвост, на ухе висела гарнитура радиотелефона.
— Извините! — произнесла она, вытягивая руку. — Вы не можете взять с собой рюкзак!
— Я диабетик! — рявкнул в ответ Уилер. — Там мои лекарства!
— За вашим рюкзаком я присмотрю лично. Если вам что-то понадобится, позовите меня. Я буду рядом.
С этими словами она потянулась к рюкзаку и дернула за лямку, но Уилер держал крепко и расставаться с рюкзаком не собирался.
— Я не выпущу его из рук, юная леди! Договорились?
— Нет, не договорились. Так нельзя. В 1810 году рюкзаков не носили.
Уилер указал на здание Павильона:
— Видите это?
— Павильон?
— Он самый. Так вы говорите, что в 1810 году рюкзаков не носили?
— Да, верно, не носили.
— Так позвольте вам кое-что сказать. Этого чертова Павильона в 1810 году тоже не было.
— Знаете, — с улыбкой, нисколько не смутившись, ответила женщина, — это все-таки кино. В нем всегда существует условность. Мы просто допускаем некоторую историческую вольность.
— Вот и я собираюсь допустить некоторую историческую вольность, — ответил он, крепко сжимая лямку рюкзака. — Так что проваливайте к черту!
Несколько секунд они злобно смотрели друг на друга.
— Хорошо, — первой произнесла она. — Я скоро вернусь!
Она повернулась и спешно куда-то удалилась. Уилер стал торопливо пробираться через толпу статистов и вскоре оказался у главного входа в Павильон. Дорогу тут же преградил охранник:
— Извините, сэр, вход только по билетам.
— Мне нужно в туалет, — заявил Уилер.
Охранник указал куда-то вправо, в направлении трейлеров.
— Туалеты для статистов находятся вон там, сэр.
Он указал на рюкзак:
— Ассистент режиссера сказала, что я могу взять его с собой. Понимаете, я диабетик. Она сказала, что я могу оставить его в той комнате, где кресла-каталки. Мне нужно сделать укол.
Охранник нахмурился, затем заговорщическим тоном сказал:
— Ну хорошо. Только побыстрее.
Уилер поблагодарил его и торопливо вошел внутрь. В коридоре никого не было. Он остановился возле закрытой калитки наверху каменной лестницы, которая вела в подвал здания, и огляделся по сторонам. Никого не видно. Как и в прошлый раз, он сдвинул запор, закрыл за собой дверцу и спустился вниз по ступенькам. Затем быстро прошел по подземному переходу с кирпичным полом. Вскоре он остановился перед покореженной зеленой дверью с табличкой и черно-желтыми буквами «Опасно! Высокое напряжение!», толчком открыл ее и вошел внутрь. В нос сразу ударил знакомый запах сырости. Уилер закрыл за собой дверь.
