и двадцать лет назад, сверил их с полученным от клиентки фото. Со всех снимков на них глядела маленькая, хрупкая девочка. Более интересными оказались статьи, рассказывающие о мистическом воскрешении погибшей Лилит и воссоединении ее с семьей.
Сидящий рядом Александр давал комментарии.
Когда на веранду поднялся Нарракот, Морби разложил перед ним газетные фото двадцатилетней давности и фото с вновь обретенной девочкой. Все трое впились взглядами в тоненькое личико, пристально изучая его. Морби даже воспользовался карманной лупой, которую всегда носил с собой.
— Глаза вроде похожи, не могу судить о цвете, но разрез определенно, а вот носик? — Нарракот скривил губы, будь это полицейское фото, а тут подбородок слишком вздернут, тут тень падает. Нет, не уверен. Хорошо бы сравнить уши. Нос можно поломать, а уши у людей обычно не меняются.
— Так ведь все фото в фас, как ты тут заметишь уши? — Морби передал Нарракоту лупу и сам приложил салфетку к фотографии девочки так, чтобы край ее касался чуть-чуть заметной мочки уха на старой фотографии, и позже проделал то же с новой. — Не совпадает, хотя в полиции такую экспертизу все равно не признают. Лицо расположено немного под углом, отчего голова выглядит слегка запрокинутой. На фото это зрительно уменьшает пропорции. Я бы дал эти фотографии полицейскому художнику и попросил сделать правильный портрет, как для картотеки, хотя и в этом случае не исключены погрешности.
— Девочка, заигравшаяся с феями. — Александр взял со стола фотографию, принесенную миссис Сайман, внимательно изучая ее. — Только в египетской мифологии нет никаких фей.
— Почему вы вспомнили фей? — насторожился Нарракот.
— Ну, фэри, или феи, приглашают ребенка поиграть с ними на лужайке или уводят к себе в гости. Ребенку кажется, что прошла пара часов, в то время как на земле в это время проносятся века, умирают все те, кто знал бедных крошек, и потом, когда те возвращаются на землю, о них никто не помнит или помнит как об очень давней истории, мол, была у такой-то пары дочь, пошла гулять на лугу да и сгинула неведомо куца. — Он задумался. — Я к тому, что, если тот, кто привел эту девочку и надел на нее то самое платье, в котором Лилит якобы исчезла из этого мира, наверное, этот кто-то хотел, чтобы мы поверили в сказки о феях, в параллельный мир, провал во времени…
— Почему вы считаете, что платье то самое? — Нарракот отложил газетную вырезку, которую перед этим внимательно изучал.
— Вот в этой статье четко сказано… — Александр порылся и извлек из пачки фотографий ту, о которой говорил, — что отец опознал платье и украшения, которые были на девочке в тот роковой день. А в интервью с портнихой дана фотография того самого платья.
— Опознал? Что он мог опознать? Его в ту ночь и в лагере-то не было, — отмахнулся Нарракот. — О том, что на Лилит было розовое платье, говорил Габриэль, да и тот ее не особенно разглядывал впотьмах. Мало ли в чем она выскочила за ним. Не забывайте, господа, стояла ночь. Лунная ночь, но все же вряд ли он имел возможность как следует рассмотреть платье, да и не до того ему было, амбиционный двадцатилетний дурень собирался в одиночестве остановить мародеров. Ему следовало о патронах думать, а не о том, какое платье и какие цацки на его племяннице.
— Странно, что, заметив увязавшуюся за ним пигалицу, он не отвел ее в лагерь, — пожал плечами Александр. — Сокровища сокровищами, но жизнь девочки, тем более племянницы, несравнимо дороже.
— Миссис Сайман говорила, что Габриэлю показалось, будто бы где-то мелькнуло розовое платье Лилит. То есть он не был уверен, что девчонка следует за ним. Понимание пришло после, когда малышку не смогли отыскать, — спокойно объяснил Морби.
— И почему он отправился защищать сокровищницу один? — не унимался Александр.
— Так если рабочие и охранники договорились ограбить пирамиду, с кем он должен был пойти? — не понял вопроса Морби.
— Вы, должно быть, никогда не участвовали в экспедициях. — Александр выглядел взволнованным. — Тем более в экспедициях, которые организует такой умница, как профессор Нортон. — Я говорил вам, что несколько раз работал на него. Вообще, непростое дело — наняться к человеку, у которого здесь своя постоянная бригада рабочих, из тех, кого он знает много лет. Нортоны ждут начала сезона, как крестьяне разлива Нила, после которого пустыня зацветает. Мистер Нортон, конечно, берет дополнительных работников и охранников, но делает это в крайнем случае. Эти люди преданы Себастьяну и ни за что не предадут его, да и законы в Египте более суровые, нежели в Европе. Расхитителей убивают без суда и следствия, а тела бросают на растерзание диким зверям. Но даже если двадцать лет назад работники и охранники договорились ограбить гробницу, в лагере ведь оставалась еще уйма народа — многие археологи путешествуют с семьями, Себастьян Нортон брал с собой дочь, при ней должны были находиться женщины, в лагере всегда есть повар с помощниками, фельдшер, проводники, наконец. За ходом работы доглядывает прораб, над охранниками есть начальник охраны. Я это к тому, что, если Габриэль узнал, что рабочие стащили из склада динамит и намереваются взорвать дверь в гробницу, отчего он не разбудил кого-нибудь из этих людей? И почему не предупредил оставшихся в лагере людей о возможно грозящей им опасности?
— А ведь вы правы, мой молодой друг. — Морби закурил трубку, а Нарракот приказал мальчику-слуге принести кофе.
— Если при девочке должны были находиться кто-нибудь из женщин, ну, хоть одна, не исключено, что взбунтовавшиеся рабочие могли напасть на них, — рассуждал Нарракот, — Морби, вы прочитали все эти заметки, Габриэль как-нибудь объяснял, отчего он никого не предупредил о происходящем?
— Нет. Все журналисты, как один, восхищаются бесподобной храбростью двадцатилетнего Габриэля Нортона и начисто забывают о том, что, после того как грабители расправились бы с ним, они могли повернуть в сторону лагеря и вырезать там всех до последнего человека. Интересно, застанем мы сегодня этого героя в доме профессора Нортона?
— Не застанете. — Александр принял свою чашечку кофе, кивнув официанту в малиновой феске. — Габриэль Нортон в этом сезоне работает на участке своего брата, так как после чудесного воскрешения Лилит Себастьян все время проводит подле своей девочки. Но мы можем навестить его в пустыне. Могу показать на карте.
— А прежде он всегда работал с братом? — уточнил Морби.
— Разумеется, раскопки — это ведь достаточно непростое дело, мало застолбить участок и копать там. Во-первых, нужно досконально изучить место, то есть знать и его историю, и географическое расположение,
