человек мертв прямо за воротами".
Это и впрямь было экстравагантно, ведь маленькие коттеджи стояли в улочке у самого подножия крутого подъема, который вел к дому. Между ними проходила широкая дорога. Правда, они находились слишком близко. Они бросались в глаза и вообще не имели права находиться в этом районе. Это были маленькие убогие домишки, выкрашенные в шоколадно-коричневый цвет. На огородных грядках не было ничего, кроме капустных кочанов, больных кур и банок с помидорами. Сам дым, выходящий из их труб, был нищенским. Маленькие лохмотья и клочья дыма, так не похожие на огромные серебристые шлейфы, вырывающиеся из труб Шериданов. В переулке жили прачки, подметальщики, сапожник и человек, чей дом был весь утыкан клетками для птиц. Дети кишмя кишели. Когда Шериданы были маленькими, им запрещалось ступать туда из-за отвратительного языка и того, что они могли подхватить. Но с тех пор как они выросли, Лора и Лори во время своих прогулок иногда заходили туда. Это было отвратительно и грязно. Они выходили оттуда с содроганием. Но все же нужно побывать везде, нужно все увидеть. Так они и проходили.
"И только представьте, как бы звучала группа для этой бедной женщины", - сказала Лаура.
"О, Лаура!" Хосе начал серьезно раздражаться. "Если ты собираешься останавливать оркестр каждый раз, когда с кем-то происходит несчастный случай, ты будешь вести очень напряженную жизнь. Я сожалею об этом не меньше, чем ты. Я так же сочувствую". Ее глаза ожесточились. Она смотрела на сестру так же, как раньше, когда они были маленькими и вместе дрались. "Сентиментальностью пьяного рабочего не вернешь к жизни", - мягко сказала она.
"Пьяный! Кто сказал, что он пьян?" Лаура яростно повернулась к Хосе. Она сказала, как они обычно говорили в таких случаях: "Я пойду прямо к маме".
"Давай, дорогая, - ворковал Хосе.
"Мама, можно мне войти в твою комнату?" Лаура повернула ручку большой стеклянной двери.
"Конечно, дитя. А в чем дело? Что дало тебе такой цвет?" И миссис Шеридан обернулась к туалетному столику. Она примеряла новую шляпку.
"Мама, человека убили, - начала Лаура.
"Не в саду?" - перебила ее мать.
"Нет, нет!"
"О, как вы меня напугали!" Миссис Шеридан вздохнула с облегчением, сняла большую шляпу и положила ее на колени.
"Но послушай, мама", - сказала Лора. Задыхаясь, полузадыхаясь, она рассказала страшную историю. "Конечно, мы не можем устроить вечеринку, правда?" - умоляла она.
"Оркестр и все прибывающие. Они бы услышали нас, мама; они ведь почти соседи!"
К удивлению Лауры, ее мать вела себя точно так же, как Хосе; это было труднее перенести, потому что она казалась забавной. Она отказывалась воспринимать Лауру всерьез.
"Но, мое дорогое дитя, руководствуйтесь здравым смыслом. Мы узнали об этом только случайно. Если бы кто-то умер там нормально - а я не могу понять, как они остаются живыми в этих маленьких дырах, - мы бы все равно устроили вечеринку, не так ли?"
Лауре пришлось сказать "да", но она чувствовала, что все это неправильно. Она села на мамин диван и ущипнула себя за оборку подушки.
"Мама, разве это не ужасно бессердечно с нашей стороны?" - спросила она.
"Дорогая!" Миссис Шеридан встала и подошла к ней, неся шляпку. Прежде чем Лора успела остановить ее, она надела ее. "Дитя мое! - сказала мать, - эта шляпка твоя. Она сделана для тебя. Мне она слишком мала. Я никогда не видела тебя такой красивой. Посмотри на себя!" И она взяла в руки ручное зеркало.
"Но, мама, - снова начала Лаура. Не в силах смотреть на себя, она отвернулась.
На этот раз миссис Шеридан потеряла терпение, как и Хосе.
"Вы говорите глупости, Лаура, - холодно сказала она. "Такие люди не ждут от нас жертв. А портить всем удовольствие, как ты это делаешь сейчас, - не очень-то благородно".
"Я не понимаю", - сказала Лора и быстро вышла из комнаты в свою спальню. Там, совершенно случайно, первое, что она увидела, была эта очаровательная девушка в зеркале, в черной шляпке, украшенной золотыми маргаритками, и длинной черной бархатной ленте. Она и представить себе не могла, что может так выглядеть. Неужели мама права? подумала она. И теперь она надеялась, что мама права. Не слишком ли я экстравагантна? Возможно, это и было экстравагантно. На мгновение она вновь увидела ту бедную женщину и маленьких детей, а также тело, которое несли в дом. Но все это казалось размытым, нереальным, как картинка в газете. Я вспомню об этом после окончания вечеринки, решила она. И почему-то это показалось ей самым лучшим планом...
Обед закончился к половине первого. К половине второго все были готовы к бою. Оркестр в зеленой форме прибыл и расположился в углу теннисного корта.
"Дорогая моя! - трещала Китти Мейтленд, - не слишком ли они похожи на лягушек? Тебе следовало бы расставить их вокруг пруда с дирижером посередине на листе".
Приехал Лори и окликнул их по пути к одежде. При виде его Лора снова вспомнила о несчастном случае. Ей захотелось рассказать ему. Если Лори согласился с остальными, значит, все должно быть в порядке. И она последовала за ним в холл.
"Лори!"
"Хэлло!" Он был уже на полпути наверх, но, обернувшись и увидев Лору, вдруг надул щеки и вытаращил на нее глаза. "Боже мой, Лора! Ты выглядишь потрясающе", - сказал Лори. "Какая потрясающая шляпка!"
Лора слабо произнесла "Да?", улыбнулась Лори и не стала ему ничего говорить.
Вскоре после этого люди начали прибывать целыми потоками. Заиграл оркестр, нанятые официанты побежали от дома к шатру. Куда бы вы ни посмотрели, везде были парочки, которые прогуливались, наклонялись к цветам, здоровались, шли дальше по лужайке. Они были похожи на ярких птиц, прилетевших в сад Шериданов на один день, по пути куда? Ах, какое это счастье - быть рядом с людьми, которые все счастливы, сжимать руки, прижиматься щеками, улыбаться во все глаза.
"Дорогая Лаура, как хорошо ты выглядишь!"
"Какая красивая шляпка, дитя!"
"Лаура, вы выглядите как испанка. Я никогда не видел, чтобы вы выглядели так поразительно".
И Лора, сияя, тихо ответила: "Вы пили чай? Не хотите ли льда? Лед из маракуйи действительно особенный". Она побежала к отцу и умоляла его. "Папочка, дорогой, а можно группе что-нибудь выпить?"
А идеальный полдень медленно созревал, медленно увядал, медленно закрывал свои лепестки.
"Никогда не было более восхитительной вечеринки в саду..." "Самый большой успех..." "Самый..."
Лаура помогала матери прощаться. Они стояли бок о
