@importknig
Перевод этой книги подготовлен сообществом "Книжный импорт".
Каждые несколько дней в нём выходят любительские переводы новых зарубежных книг в жанре non-fiction, которые скорее всего никогда не будут официально изданы в России.
Все переводы распространяются бесплатно и в ознакомительных целях среди подписчиков сообщества.
Подпишитесь на нас в Telegram: https://t.me/importknig
Томас Фостер
«Как читать литературу как профессор. Живое и увлекательное руководство по чтению между строк»
Оглавление
Введение
Каждое путешествие - это квест (за исключением тех случаев, когда это не так)
Приятно есть с вами: Акты причастия
Приятно съесть тебя: Деяния вампиров
Если это квадрат, то это сонет
Где я видел ее раньше?
Если сомневаетесь, то это из Шекспира...
...Или Библия
Хансельди и Гретельдум
Для меня это греческий язык
Это больше, чем просто дождь или снег
О насилии
Это символ?
Все дело в политике
Да, она тоже фигура Христа
Полеты фантазии
Все дело в сексе...
...кроме секса
Если она поднимается, это крещение
География имеет значение...
...Как и сезон
Отмеченные величием
Он слепой не просто так
Это не просто болезнь сердца...
...И редко только болезни
Не читайте глазами
Он серьезно? И другие иронии
Приложение
Введение
Мы с классом обсуждаем пьесу Лоррейн Хэнсберри "Изюм на солнце" (A Raisin in the Sun, 1959), одну из величайших пьес американского театра. Недоверчивые вопросы, как это часто бывает, последовали в ответ на мое невинное предположение, что мистер Линднер - дьявол. Янгеры, афроамериканская семья из Чикаго, внесли первый взнос за дом в полностью белом районе. Мистер Линднер, кротко извиняющийся маленький человечек, был отправлен из соседской ассоциации с чеком в руках, чтобы выкупить права семьи на дом. Поначалу Уолтер Ли Янгер, главный герой, уверенно отказывается от предложения, полагая, что деньги семьи (в виде выплаты по страхованию жизни после недавней смерти отца) в безопасности. Однако вскоре он обнаруживает, что две трети этих денег были украдены. Внезапно оскорбительное предложение становится для него финансовым спасением.
Сделки с дьяволом имеют давние корни в западной культуре. Во всех версиях легенды о Фаусте, которая является доминирующей формой этого типа истории, герою предлагают нечто, чего он отчаянно желает - власть, знания или фастбол, который обыграет "Янкиз", - и все, что он должен отдать, - это свою душу. Эта схема прослеживается от елизаветинского "Доктора Фаустуса" Кристофера Марлоу, "Фауста" Иоганна Вольфганга фон Гете девятнадцатого века до "Дьявола и Дэниела Вебстера" и "Проклятых янки" Стивена Винсента Бене двадцатого столетия. В версии Хансберри, когда мистер Линднер делает свое предложение, он не требует душу Уолтера Ли; на самом деле, он даже не знает, что требует ее. Однако это так. Уолтер Ли может быть спасен от денежного кризиса, который он навлек на семью; все, что ему нужно сделать, - это признать, что он не ровня белым жителям, которые не хотят, чтобы он переезжал, что его гордость и самоуважение, его личность можно купить. Если это не продажа души, то что же тогда?
Главное отличие версии фаустовской сделки Хэнсберри от других в том, что Уолтер Ли в конце концов противостоит сатанинскому искушению. Предыдущие версии были либо трагическими, либо комическими, в зависимости от того, успешно ли дьявол забирает душу в конце произведения. Здесь же главный герой психологически идет на сделку, но затем смотрит на себя и на истинную цену и вовремя приходит в себя, чтобы отвергнуть предложение дьявола - мистера Линднера. В результате пьеса, при всех ее слезах и муках, структурно комична - трагическое падение угрожает, но избегается, а Уолтер Ли вырастает до героического уровня, борясь как с собственными демонами, так и с внешним, Линднером, и проходя через это, не падая.
В этом обмене мнениями между профессором и студентом наступает момент, когда каждый из нас принимает свой облик. Мой взгляд говорит: "Что, вы не поняли?". Их взгляд говорит: "Мы не понимаем. И мы думаем, что вы все выдумали". У нас проблема с общением. По сути, мы все читали одну и ту же историю, но не использовали один и тот же аналитический аппарат. Если вы когда-нибудь проводили время в литературном классе в качестве студента или преподавателя, вам знаком этот момент. Временами может показаться, что профессор придумывает интерпретации из воздуха или показывает фокусы, своего рода аналитический трюк.
На самом деле, ни то, ни другое не так; скорее, профессор, как чуть более опытный читатель, за годы работы приобрел определенный "язык чтения", с которым студенты только начинают знакомиться. Я говорю о литературной грамматике, наборе условностей и шаблонов, кодов и правил, которые мы учимся использовать при работе с произведением. У каждого языка есть своя грамматика, набор правил, регулирующих использование и значение, и литературный язык ничем не отличается. Разумеется, все это более или менее произвольно, как и сам язык. Возьмем, к примеру, слово "произвольный": оно ничего не значит по своей сути; скорее, в какой-то момент в нашем прошлом мы решили, что оно будет означать то, что означает, и делает это только в английском языке (в японском или финском эти звуки были бы сущей тарабарщиной). Так и с искусством: мы решили согласиться с тем, что перспектива - набор трюков, с помощью которых художники создают иллюзию глубины, - это хорошо и жизненно важно для живописи. Это произошло в эпоху Возрождения в Европе, но когда западное и восточное искусство столкнулись друг с другом в 1700-х годах, японские художники и их зрители спокойно отнеслись к отсутствию перспективы в их картинах. Никто не считал ее особенно важной для восприятия живописного искусства.
В литературе тоже есть своя грамматика. Вы, конечно, знали об этом. А если и не знали, то по структуре предыдущего абзаца догадались, что так и будет. Как? Грамматика эссе. Вы умеете читать, а часть чтения - это знание условностей, их распознавание и предвидение результатов. Когда кто-то вводит тему (грамматика литературы), а затем отступает, чтобы показать другие темы (язык, искусство, музыка, дрессировка собак - неважно, какие примеры; как только вы видите пару из них, вы узнаете схему), вы знаете, что он вернется с применением этих примеров к основной теме (вуаля!). И он это сделал. И теперь мы все счастливы, потому что условность была использована, замечена, отмечена, предвосхищена и выполнена. Чего еще можно желать от абзаца?
Ну, как я уже говорил, пока не отвлекся,
