лениво оглядываю гостей, проходящих через двери и любующихся видом.
— Правда? Все выглядят так, словно отлично проводят время.
— Ты же знаешь, я не это имел в виду.
— Я разделяю мнение Анджело, — раздается шелковистый шепот слева от меня. Я поворачиваюсь и встречаю самодовольную ухмылку Тора. — Это совершенно ужасная идея, cugino, и мне чертовски это нравится.
Да, ему нравится, потому что мы наконец-то пришли к соглашению. Я получаю треть Бухты, а он сорок девять процентов от моего нового блестящего бара на утесе.
— Тебе не понравится, когда ты будешь уворачиваться от пуль, придурок, — Анджело бормочет себе под нос и смотрит в сторону лифта. — Кстати, где моя жена?
— Ходила по магазинам с… Пенни, — я чуть не говорю «с моей», но останавливаю себя. К сожалению, она не моя жена.
Пока.
— Мне не нравится, когда они тусуются вместе.
Теперь я пронзаю его обжигающим взглядом, раздраженно подергивая пальцами.
— Почему?
— Потому что она учит ее разным вещам.
— Например?
— Например, как играть в Блэкджек. Теперь у Рори это хорошо получается, — он отпивает из своего стакана с виски, его глаза мрачнеют. — Скажи мне, почему я проигрываю каждую раздачу, которую мы разыгрываем? Что-то здесь не так.
Мы с Тором обмениваемся удивленными взглядами. Анджело редко играет в азартные игры и, вероятно, даже не знает, что такое подсчет карт. Но я не доношу на свою невестку. На следующей неделе мы начинаем новый сезон «Настоящие домохозяйки Атланты», и, блять, я не буду смотреть этот сериал в одиночестве.
Я украдкой смотрю на часы и провожаю взглядом Анджело до лифта. Пенни, Рори, Рэн и Тейси весь день ходили по магазинам, а потом провели вечер, принаряжаясь в доме моего брата. Моей девочки не было всего несколько часов, но мне уже не терпится увидеть ее, почувствовать, поцеловать. Боже, такими темпами я даже соглашусь пялиться на нее, как влюбленный придурок, с другого конца комнаты.
Двери лифта звякают, и из них доносится знакомый смех. Я поворачиваюсь и смотрю, как Пенни и девочки входят в комнату.
Следующий вдох застревает у меня в горле. Она еще даже не сняла шубу, но я уже могу сказать, что вид у неё потрясающий. Золотые кольца, большие рыжие волны и облегающее платье на несколько оттенков темнее. Ее взгляд обводит комнату, затем останавливается на мне.
Ее улыбка раскалывает мое сердце надвое.
Сжимая покерную фишку в кармане, я ставлю стакан и подхожу поприветствовать ее, затем наклоняюсь для поцелуя, и крепче сжимаю ее затылок, когда она отстраняется.
— Плюс чаевые, — бормочу я, украдкой крадя еще один. — И НДС.
Я краду третий поцелуй, чувствуя ее улыбку на своих губах.
— Здесь очень красиво, — говорит она, отходя полюбоваться видом. Я следую за ней, как щенок, наслаждаясь тем, как низко висящее солнце отбрасывает золотистый отблеск на ее лицо и заставляет блестеть тени для век. — Но я в замешательстве. Это ведь не ночь открытия?
Я подхожу к ней, собственнически обнимая ее за талию.
— Не совсем, Куинни, — я оглядываюсь вокруг, затем тяну ее в нишу. — Мне нужно тебе кое-что сказать.
Ее лицо вытягивается.
— О боже, что ты наделал…
Я беру ее за подбородок и целую в губы. Это мой новый, приятный способ заставить ее замолчать. Всегда срабатывает как заклинание.
— Ты видишь всех этих мужчин здесь? Они все для тебя.
Она хмурится.
— Ты меня сводничаешь?
— Дела идут не так уж плохо, — пока что. — Я имею в виду, что они выстроились в очередь для посещения Grotto. Подумал, что ты, возможно, захочешь сначала немного поразвлечься с ними.
Ее глаза расширяются, и она оглядывает комнату, как будто видит ее в новом свете.
— Серьезно? — она подходит ближе и понижает голос до театрального шепота. — Ты хочешь сказать, что я могу жульничать и обмануть здесь любого?
— Вытряси из них всё дерьмо, детка.
— Но я же стала правильной.
Я недоверчиво смеюсь.
— В тебе нет ничего правильного. Никогда не было и не будет.
Она пристально смотрит на меня, ее шок сменяется волнением.
— Но что, если…
— Этого не случится, — хотя я не видел Габа с тех пор, как он, прихрамывая, вышел из церкви, его люди здесь в полном составе. Со своими шрамами, татуировками и угрожающими хмурыми взглядами они ужасно стараются слиться с целями, но, тем не менее, они здесь. Конечно, я тоже буду следить за ней, как ястреб. Мне не о чем особо беспокоиться — я проверил всех игроков. Это авантюристы-ловкачи, а не профессиональные преступники. Они попытали счастья в одном из наших казино, потому что думали, что это сойдет им с рук, а не потому, что думали, что смогут постоять за себя, если их поймают.
— Я не могу поверить, что ты это сделал, — визжит она, обхватывая меня руками за плечи и толкая дальше в нишу. Она целует мою шею, прокладывая себе путь к подбородку и рту. Ощущения ее мягкого тела, прижатого к моему, достаточно, чтобы у меня появился стояк школьника.
— Я люблю тебя, — шепчет она, когда добирается до моего уха.
И что думаете? Этого достаточно, чтобы моя кожа, блять, запылала.
Напротив меня Анджело ерзает на своем месте. Он поднимает виски к губам, но опускает его обратно, не сделав ни глотка.
— Черт побери.
Белмарш, адвокат, болтающий без умолку по другую сторону от него, вздрагивает.
Веселый взгляд Нико буравит меня. Мы заключили пари — сколько времени пройдет, прежде чем Анджело потеряет самообладание и застрелит из пистолета парня, с которым Рори играет в Блэкджек.
— Вам еще что-нибудь нужно, мистер Висконти?
Я поднимаю взгляд и встречаю приторно-сладкую улыбку Лори. Ленивым движением запястья я подаю сигнал к следующему раунду.
— Тебе не нравится новое место работы, Лори?
Она забирает мой пустой стакан и ставит его на поднос.
— Мне все нравится. В конце концов, она на суше. А вот что мне не нравится, так это то, у нас на два официанта меньше, — она замолкает, склонив голову набок. — Даже если они были маленькими мерзкими сучками.
Она говорит об Анне и Клаудии, Пенни хотела, чтобы они ушли, и я не раздумывая уволил их.
— Я найму тебе новых официантов, — говорю я. — Даже лучше тех.
— Пятерых. Летом в этом заведении будет по-настоящему оживленно.
Визг отвлекает мое внимание на другой конец комнаты. Это Рори, вскакивающая на ноги и празднующая победу. Когда она подпрыгивает, размахивая выигрышем, Анджело тоже вскакивает.
— Хватит, — рычит он, запечатлевая собственнический поцелуй на ее губах. — Садись.
— А, это, должно быть,
