семейная жизнь которого с ее родной сестрой, как известно, потерпела полный крах.
В 1895 году Луиза-Мария безумно влюбилась в хорвата, графа фон Матачича-Кеглевича, и забылась настолько, что потребовала у мужа развод. Вспыхнул скандал, император отлучил согрешившую даму от двора и потребовал от принца Филиппа вызвать графа Матачича на дуэль. Дуэль состоялась, причем Матачич прострелил принцу руку, за что его посадили на шесть лет, а Луиза-Мария потом еще долго скиталась по лечебницам для умалишенных. Целая вереница профессоров с солидной репутацией последовательно признавала ее «интеллектуальную и нравственную неполноценность», не позволявшую доверить ей воспитание детей. Вокруг дела Матачича шум подняли социал-демократы в парламенте, поэтому его выпустили, а в 1906 году графу удалось устроить своей возлюбленной побег из лечебницы. Отец, король Бельгии, к тому времени овдовевший, отказался от дочери и запретил ей появляться в Бельгии, так что Луиза-Мария с любовником разъезжала по Европе, без удержу мотая деньги в расчете на огромное наследство после смерти Леопольда II[81]. В 1907 году ее брак с Филиппом Саксен-Кобургским был расторгнут, поскольку муж, также рассчитывавший на большое наследство, понял, что проклятой дочери рассчитывать не на что. После долгих мытарств она в глубокой бедности в 1924 году умерла в Германии (Матачич скончался годом ранее), успев издать свои мемуары под названием «Я видела, как рушились троны».
Но все это случится намного позднее, а пока Луиза-Мария надежно прикрывала похождения своей сестры. Не найдя идеальной любви в семейной жизни, принцесса Стефани обставила свою супружескую измену по всем правилам романтических историй: она называла Потоцкого не иначе как «Гамлет», а себя именовала «Офелией». Так, она писала сестре:
«Я сгораю от нетерпения с тех пор, как узнала о пребывании Артура в Вене. Офелия должна увидеться с ним, но как это устроить? Гамлет останется в Вене только на два дня. Тотчас же ответь мне, чем можно прикрыться. Я уже подумала об обеде или ужине у тебя. Дай мне хороший совет! Постарайся устроить что-нибудь».
Смерть Рудольфа, тем не менее, глубоко потрясла Стефани, к тому же она потеряла свое блестящее положение при дворе, ибо титул вдовствующей кронпринцессы не сулил ей ничего, кроме вечного ношения траура. Молодая женщина находила утешение только в обществе Потоцкого, но вскоре оказалось, что он болен раком языка. Невзирая на две операции, в марте 1890 года Артур скончался. Стефани была безутешна, о чем и писала сестре:
«Я была подготовлена к сему, однако, не могла примириться с мыслью об его потере и все надеялась на выздоровление. Тщетно. Я потеряла своего лучшего друга, мужчину, которого так высоко ценила и так любила. Сия утрата все еще доставляет мне ужасную боль! Со смертью Артура Господь послал мне испытание!»
Ее пытались выдать замуж за наследника престола Франца-Фердинанда, но тот уже был увлечен графиней Софией Хотек и даже слышать не хотел о неуклюжей долговязой вдовице. Тем не менее, жизнь смилостивилась над Стефани и послала ей любовь и семейное счастье: в 1900 году она вышла замуж за венгерского графа Элемера Лоньяи. Поскольку брак этот считался неравным из-за более низкого положения супруга, Стефани отказалась от своего титула вдовствующей кронпринцессы, за что была проклята отцом, королем Леопольдом II. Тем не менее, она сохранила вполне приличные отношения со своим бывшим свекром, императором Францем-Иосифом, и едва поддерживала совершенно холодные с дочерью Эржи. Стефани прожила долгую и счастливую жизнь в своем венгерском замке Орошвар и в 1935 году написала мемуары под названием «Я должна была стать императрицей». Дочь нашла, что мать привела в своих воспоминаниях слишком много неприглядных фактов о своей семье и добилась через суд запрещения распространения книги в Австрии. Старость Стефани была омрачена тем, что ей пришлось покинуть свой замок при вторжении советских войск в Венгрию и найти убежище в бенедиктинском аббатстве, где она и скончалась в августе 1945 года.
Любимая внучка императора
Невзирая на порушенную семейную жизнь, принц Рудольф в своем завещании попросил отца стать его душеприказчиком и опекуном дочери Елизаветы, которую назначил единственной наследницей своего движимого и недвижимого имущества. Супруге Стефани предоставлялась пожизненная возможность пользоваться его состоянием, которая прекращалась в случае ее вступления в повторный брак. Маленькая Эржи росла при венском дворе, и любящий дед всячески баловал ее. В многочисленных письмах Катарине Шратт он с наслаждением рассказывал о часах, проведенных с нею в прогулках, посещениях зоопарка в Шенбрунне. В результате девочка совершенно не знала никаких преград своим желаниям, что при ее вступлении в брачный возраст вылилось в весьма неприглядную историю.
В 1900 году Эржи влюбилась в принца Отто фон Виндишгреца, отпрыска одной из самых аристократических семей империи, и пожелала немедленно выйти за него замуж. Самое интересное заключалось в том, что объект ее страсти даже не подозревал о том, какое счастье ему привалило. Однако он не происходил из правящей династии, а потому был по положению ниже внучки императора. Мы знаем, сколь отвратительны были Францу-Иосифу неравные браки, к тому же он планировал выдать Елизавету замуж за наследного принца из немецкой династии Гогенцоллернов. Эрцгерцог Райнер, пользовавшейся большим авторитетом у императора, немедленно выставил веские возражения:
— Ни в коем случае, это стало бы настоящим несчастьем! Наша Елизавета столкнула бы лбами Габсбургов с Гогенцоллернами и перевернула вверх тормашками двор в Потсдаме! Она никак не сможет обрести дисциплинированность германской императрицы! Будет лучше, если этого не случится!
Для начала император упросил Эржи подождать год и еще раз хорошенько подумать, ибо до исполнения 18 лет о помолвке нечего и думать. Чтобы ублажить девицу, он подарил ей на Рождество нитку жемчуга ценой в 10 тысяч гульденов и отправил отдыхать в замок Мирамар в надежде, что переменчивое девичье сердце найдет себе иной предмет для обожания. Год пролетел быстро, но Эржи не изменила своего решения, и дед был вынужден, скрепя сердце, согласиться на ее выбор. Правда, Франц-Иосиф потребовал, чтобы внучка, подобно другим членам династии Габсбургов, вступавшим в неравный брак, отказалась от наследственных прав на престолонаследование. Далее император вызвал к себе принца и сообщил о том, как судьба облагодетельствовала его. Но принц отнюдь не пришел в восторг,
