встал. Дождусь, когда он заварит чай.
– Не спится, Владимир. – Не было ни вопроса, ни удивления. – Последние часы «свободы». – Тоном понимающего попытался пошутить старик.
– Для меня или для «фройляйн Валюша»? – поддержал шутку.
Уселись пить чай с остатками вчерашней выпечки. На шум на кухне прибежал Проныра. Через какое-то время пришел Иржи. Что-то сказал старику по-немецки. Джозеф тоже по-немецки ему ответил. Мой вопросительный взгляд был проигнорирован. Чтобы напомнить о своём существовании, сделал объявление:
– Регистрация у нас назначена на одиннадцать часов. Но есть ещё такая народная забава, как выкуп невесты. – Сделал паузу, чтобы дождаться хоть какой-то реакции присутствующих. Не дождался. – Поэтому к Кармазиным надо приехать к десяти. Выезд в девять тридцать. Без опозданий.
Сделав это объявление, ушёл с кухни. Маленький червячок обиды проник в мою душу. Я что – пустое место? Что-то прямо с утра день не задаётся.
Завалился на кровать, заложил руки за голову и уставился в потолок. В литературе встречал уйму описаний, как в последние часы перед свадьбой герой предаётся воспоминаниям о своих бывших возлюбленных и подружках. А песня из кинофильма «Соломенная шляпка» в исполнении Андрея Миронова могла бы послужить гимном этому феномену, получи он название в психологической науке. Но мне сейчас вспомнилась первая встреча с Валей, когда она попросила покормить Разбойника. У неё была такая виноватая улыбка, словно её просьба касалась чего-то находящегося на самой границы допустимого общественным мнением. Любопытно, понравилась бы она моей маме?
Мама. Помню, как она нахваливала дочку своей подруги. Как же её звали? Да какая теперь разница. Приводила множество примеров, какая она воспитанная и рассудительная. И как уважительно относится к старшим, и как хорошо учится. Папа потом подытожил: как только стукнет восемнадцать, женись! От правильности твоей благоверной в доме все мухи передохнут, и тараканы разбегутся. Папа умел пошутить так, что и обидеться нельзя, но и смеяться не хочется. Он много, чего умел, чему не успел научить меня. Какого чёрта его понесло тогда на верхотуру! Ну, да, конец квартала, надо зарплатный табель закрывать – ну, вызови к себе бригадира. Трос оборвался, плиту развернуло, и она смела папу с высоты восьмого этажа. После этого для меня всякие бредни о несправедливости мира – бесполезное сотрясание воздуха. Папе Валюша точно бы понравилась. Они бы спелись …
Мама и до этого не отличалась хорошим здоровьем, а после несчастного случая с отцом сильно сдала. Я тогда был в армии. Нас на месяц забросили на учение на полигон в Астраханские степи. Поэтому о её смерти мне сообщили только по возвращении части на постоянное место дислокации. Когда дембельнулся, домой не поехал. Не было у меня больше дома. В летние каникулы в универе проводил либо в стройотряде, либо на других подработках. Не знаю, понравилась бы Валюша маме или нет. Возможно, нет. Но мама ни за что не стала бы меня отговаривать. Она точно благословила бы нас …
Картинки из детства мелькали в моей памяти. Словно в калейдоскопе коротенькие сюжеты менялись один за другим, не соблюдая хронологию. Потерял ощущение времени. В комнату вошел Джозеф, уже одетый в новый светло-серый костюм.
– Решил не ездить? – Словно речь шла о поездке на рынок. – Ладно, мы такси вызовем.
Посмотрел на часы. Начало десятого. Однако, я провалился …
– Сергеич собрался? – Вопрос был брошен в пустоту, поскольку старик уже ушёл.
Начал одеваться. Решил на свадьбу новый костюм не покупать. У меня был для парадно-выходных случаев дорогой итальянский темно-синий. Две недели назад я его примерял – сидит хорошо. А если что-то работает, то зачем это чинить? Для сегодняшнего дня специально купил тёмно-синий шёлковый галстук с тонкими косыми красными полосками. Должно же быть куплено что-то специально на свадьбу! Через пять минут я был полностью готов.
В большой комнате Джозеф и Иржи, уже празднично одетые, смотрели телевизор. Зашёл в детскую, где Валин отец спал сном младенца. Растолкал его и довёл до сознания: в одиннадцать регистрация в районном ЗАГСе. Если его там не будет, я не замечу, но дочь его расстроится. А вот расстроенная Валя, означает для него моё неодобрение. Во что может вылиться моё неодобрение, ему лучше не знать. Поэтому пора вставать, принимать душ, завтракать и начинать собираться.
Ровно в половине десятого я, Джозеф и Иржи садились в машину. По пути прихватили Серёгу. Как только я намекнул ему, что на свадьбе будет съемочная группа с Леной Снегирь, Серёга чуть ли ни на коленях стал упрашивать меня взять его свидетелем со стороны жениха. Мне оставалось только милостиво согласиться. Ещё заехали за цветами. И в пять минут одиннадцатого мой «Форд» парковался у дома Кармазиных. Не самое простое занятие, если учесть обилие машин, включая длиннющий лимузин для свадебных церемоний.
– Мы уж решили, что ты не приедешь. – Вместо приветствия выдал, как ему показалось, шутку Тарасов.
– Тебя-то каким ветром сюда занесло? – Решил поддержать шуточный настрой Володи.
Старик с мальчишкой, не обращая внимания на наши словесные упражнения, прошли мимо нас по направлению к саду. А мы отправились ко входу в гостевой домик. Здесь нас ожидало целое представление. Елена Алексеевна в костюме цыганки остановила нас перед первой натянутой ленточкой красного цвета. С промежутком в метр таких ленточек было ещё шесть – всех цветов радуги. Рядом с цыганкой стоял пират – Виктор Анатольевич – с пистолью в одной руке и кинжалом в другой. Особую комичность сцене придавали два охранника в обычных черных костюмах, но в шляпах с перьями и повязками на одном глазу, стоящие метрах в трёх по обе стороны от дорожки с ленточками.
– На случай, если я нарушу правила? – Спросил у Кармазиной, указывая на охрану.
– Не о том думаешь, касатик! – Махнув широченным подолом юбки. – Позолоти ручку, скажу первое задание.
Мы с Серёгой предвидели нечто подобное, поэтому он наменял в банке монет по десять рублей целый мешочек.
– Вот тебе червонец! Выкладывай!
Хозяйка дома явно растерялась от подобной наглости, но взяла себя в руки.
– Ну-ка, брильянтовый мой, поведай нам, как звали первого котёнка твоей суженой?
– Не было у неё никогда котёнка. У матери аллергия на шерсть была. К подружкам она ходила с котятами играть! – С торжествующим видом всезнайки посмотрел на Кармазиных.
Перешли к оранжевой ленточке.
– Позолоти ручку!
Серёга от щедрот душевных отвалил «два червонца».
Второй вопрос был о том, как Валю называла мама. Я не знал ответа. Мы по негласному правилу старались лишний раз не вспоминать наших мам. Пришлось откупаться, иначе пират грозился пустить в ход оружие.
