на табурете возле стола, перевернул последнее письмо Арсии, еще какой-то пергамент и, вздохнув, пересказал им коротко все, что так мучило его последние дни. Старик сам не знал, что потянуло его на такие откровения с незнакомыми людьми отнюдь не благородного вида. Может, одиночество после закрытия салона и ухода мэги Верды так изъело его, что он был готов доверить эти переживания кому угодно. Возможно, его тронули искренние слова барда, его ясные, влажные глаза, в которых словно видно было сердце. А может, он вспомнил себя молодым, безумные дни и ночи у замка Изольды, вспомнил и расчувствовался, не смог сдержать в себе просящихся наружу слов, как в тот вечер, когда его посетила Астра, такая похожая на его последнюю любовь.
Когда Кроун закончил рассказ, Бард сидел с минуту молча, потрясенный, растерянный, потом вскочил и сказал:
— Мы найдем ее на Рохесе, где бы она ни была! Мы найдем ее! Обещаю! Клянусь вам, магистр!
— Найдете… Это не так просто, если здесь замешан Канахор, некоторые другие могущественные люди. Вы… Что вы можете? — будто очнувшись от мутного наваждения, насылаемого Раей, Варольд оглядел гостей.
— Мы? Мы можем все! — воскликнул Каррид, встав с кресла и заходив по залу. — Все! Да, магистр! Потому, что с нами Балд! Мы сейчас же наймем судно в порту! Только небольшая помеха… у нас нет денег. Нет достаточно денег, — сохраняя важный вид, поправился анрасец. — Знаете, временные трудности.
— Сколько вам нужно? — снова склонившись над письмом и оставаясь будто безразличным к их несерьезной затее, спросил Кроун.
— Мы не попрошайки, достопочтенный, совсем не попрошайки. Нам нужно ровно столько, чтобы добраться до Рохеса и спасти вашу дочь, — быстро ответил Каррид и, почесав за ухом, подтвердил: — Да, ровно столько, ни шилдом больше.
— Хорошо, я дам вам достаточную сумму, — скрипя сандалиями по полированному эбеновому полу, Кроун вышел в другую комнату. Вернулся он с двумя тугими кошельками в одной руке, в другой держал стеклянный шарик с подвижной серебряной рыбкой внутри.
— Двадцать штаров, — сказал магистр, уронив кошельки с золотым шитьем на стол.
— Двадцать настоящих штаров? — Каррид Рэбб порозовел, и рука его потянулась к столешнице, дернулась, вернулась к вновь зачесавшемуся остро уху. — Да… Этого хватит, господин Кроун. Точно нам хватит.
— А этот прибор — смотрите внимательно, — Варольд положил шарик на ладонь, рыбка, плававшая в пузырьке жидкости, дважды повернулась и замерла. — Укажет вам, где находится мэги Астра. Я сделал его сегодня утром… Для себя сделал. Но все ж, возьмите. Он вам пригодиться. Куда указывает голова рыбы, в том направлении моя дочь.
Едва друзья вышли из дома магистра, Каррид сдернул шнурок с одного из кошельков.
— Балд Могучий, ты творишь чудеса! — воскликнул анрасец, жмурясь от огненного блеска монет. — Чистое золото! Никогда столько не видел! Даже издали! Пернатый, мы будем жрать сегодня мясо! Много мяса со сладким, пьяным вином! Жрать и петь похвалы милости Его!
— Волосатый, нам нужно бегом в порт. Жрать будем на корабле, — Леос повернулся и отвесил поклон то ли магистру, наблюдавшему за ними из окна, то ли грифонам, чьи обсидиановые глаза, взирали остро, будто жала копий.
— Мы не пойдем в порт, друг! Да, да! — схватив барда за плечо, Рэбб мигом прервал его протест. — У меня есть мысль получше. Вернее, не мысль, а святейшая идея. Такая, что только Балд мог положить ее в голову! Идем быстро за тем человеком, — он кивнул в сторону муниципального чиновника, распрощавшегося только что с молодой госпожой в желтом кружевном платье и удалявшегося от школы Сафо. Коротко, пока они огибали ажурную изгородь сада радостной богини, анрасец успел посвятить барда в суть своей затеи.
До муниципалитета отсюда было не менее лиги пути. С этой частью Иальса Каррид был хорошо знаком и быстро прикинул, что важный чиновник свернет сейчас либо к Варгиевой площади, либо направится через малолюдный в этот час квартал Бушенпита. К радости анрасца, мужчина в мундире с яркими нашивками не стал сворачивать к рыночной площади, а пошел мимо старых бараков.
— Уважаемый, — окликнул его Каррид Рэбб, бросив на землю кошелек. — Это вы потеряли?
— Что потерял? — иальсец обернулся, подозрительно поглядел на незнакомцев, потом на мастеровых кативших невдалеке тачку.
— Епть! — Леос подхватил тяжелую мошну и высыпал часть ее содержимого на ладонь. — Не, это не он. Точно не он. Здесь с пяток штаров золотом!
— Ну-ка, позвольте, — чиновник муниципалитета почти вприпрыжку двинулся к звенящему золотом барду.
— А не позволю! Я первый увидел. Вообще, этот кошель с утра здесь лежал! — Леос ссыпал монеты в кожаную горловину.
— Точно с утра. Сам Балд послал — люди такими деньгами не швыряются! — заключил Каррид Рэбб, хитро подмигнув другу. — Может, разделим и разбежимся живо?
— На троих, — мужчина в синем форменном мундире облизнул губы и, озираясь, настоял. — На троих, голодранцы!
— А я что? Я не возражаю, если даже на троих. Шагаем скорее! С глаз долой, уже народ пялится! — сжимая крепко кошелек и сияя лицом от восторга, бард устремился в узкий проулок.
— Эй, потише! Потише, парень! Ты только бежать не думай! — приговаривал анрасец, едва успевая за ним и хватая по-дружески локоть семенившего рядом муниципального служащего.
Достигнув середины проулка, бард нырнул в удобную глухую подворотню и, едва жадный до денег чиновник нагнал его, вместо золотых монет в руке Леоса сверкнуло стальное лезвие кинжала.
— Одежонку скидывай, ах ты, жулья рожа! — пропел лирический голос барда.
— Скидавай, скидавай, — подтвердил Рэбб, властно перехватив руку иальсца, потянувшуюся к эфесу меча. — Одежду не нам, мил человек, надо. Так Балд желает. Мы лишь слуги его верные. И башмаки стаскивай. И рубаху.
— Господин э-э… Балдаморд, — со смехом обратился Леос к Карриду Рэббу, — вы представляете, что нам будет за нападение на муниципальное лицо божественно-высокого ранга?
— Гринх что будет. Верно я говорю, синий? — Рэбб легонько тыкнул ножом в оголившуюся чиновничью спину.
— И-и-истинно! — взвыл чиновник. — Совсем ничего! Ежели меня пощадите.
— Вот умница. И штаны снимай. Сам Балд желает видеть твою важную задницу голой, — вежливо попросил Каррид, примеряя поверх жилетки форменный мундир с красными лацканами.
Мундир был ему явно длинноват и доходил полами до колен, гербовые нашивки на рукавах отвисали почти до локтей, но сам низкорослый анрасец будто не испытывал никаких неудобств. Лихо заправив хвост черных волос за воротник, подвернув манжеты, он вытянулся и, исполненный достоинства или даже величия, басовито спросил:
— Ну как?
— О, праведнейший Балдаморд, великолепно! Изящнейше сидит это тряпье на вас! — шутливо восхитился Леос.
— Не врете ли вы, господин Песнехарь? Надурите, точно, как с этим кошельком.
