Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
раз рисковал жизнью за свои идеи при царском режиме, и полагаю, мог бы поступить так же снова при несогласии с проводимой политикой.
Любому, кто знаком с положением дел в Советском Союзе, должно быть очевидно, что политическая система, которую они там разработали, имеет тенденцию создавать заговорщиков. Сильный, искренний человек, имеющий четкие представления о том, что хорошо, а что плохо, глубоко страдает, если ему запрещено выражать свое мнение или отстаивать его после того, как большинство правящей политической партии проголосовало против того или иного из его убеждений.
Я не знаю, имелись ли у Серебровского критические мысли о сталинском режиме; мне он никогда не говорил ничего подобного. Но соглашателем он не был. Если бы счел неправильным что-то из происходящего, не сомневаюсь, высказался бы открыто и честно, даже с большим риском лично для себя. И нынешняя советская система, похоже, не подходит для людей такого типа.
С моей точки зрения как инженера, ни Россия, ни какая-либо другая страна не может позволить себе терять таких людей, как Серебровский и ему подобные. Вряд ли большинство из нас может не согласиться с тем фактом, что избытка мозгов не бывает. И для Советской России это так же верно. Мир полон соглашателей и посредственностей, но в нем еще никогда не было достаточно людей масштаба Серебровского.
Я близко знал этого человека с 1927 по 1937 год. Все это время он выполнил работу дюжины обычных руководителей. Его выдающаяся энергия была особенно полезной в России, где у среднего инженера или руководителя мало инициативы. Он сочетал энергию и преданность своей работе с еще более редким качеством – лидерством.
Однажды я сопровождал Серебровского во время командировки на рудник, где условия жизни были тяжелейшими, производительность труда падала, а руководители и рабочие пребывали в растерянности, не видя выхода. Он попросил управляющего рудником созвать всех рабочих и обратился к ним с речью. Это была одна из величайших речей, которые я когда-либо слышал. Серебровский говорил экспромтом, без каких-либо предварительных набросков, и все же сказанное им не могло быть более результативным, даже если бы он работал над своей речью месяцами. Он вдохновил этих людей до такой степени, что они спустились в шахты и подняли производительность намного выше достигнутой на других предприятиях.
Я не смог точно выяснить, что случилось с Серебровским. В нынешних советских условиях органы государственной безопасности могут устранить человека, не сообщив даже его семье, был ли он расстрелян, отправлен в ссылку или в трудовой лагерь или заключен в тюрьму. Обвиняемых при таких условиях могут годами содержать в тюрьме, не предъявляя им никаких конкретных обвинений. В России нет закона о неприкосновенности личности.
Но если Серебровский жив[3], я уверен, что, независимо от того, где сейчас находится и что делает, он обеспокоен состоянием треста «Главзолото», которому отдал так много сил. Даже я, уже ничем не связанный с Советской Россией и не имеющий к ней особого интереса, испытываю чувство беспокойства относительно этой огромной организации, в которую тоже вложил частичку себя.
Серебровский – несгибаемый русский революционер, за плечами которого по меньшей мере тридцать лет напряженной и зачастую ожесточенной борьбы. Я всего лишь простой американский горный инженер. Но мы с ним приобщились к созданию огромного предприятия, которого раньше не существовало. Поэтому я уверен, что трест «Главзолото» занимал бы мысли Серебровского в тюрьме или изгнании точно так же, как это часто происходит со мной, в моей более счастливой стране и при совсем иных обстоятельствах.
Примечания
1
За период, описываемый в книге, структура управления золотодобывающей промышленностью СССР неоднократно менялась. Для удобства читателей в тексте используется только название трест «Главзолото», которое организация носила в 1918–1922 годах, а также в составе Народного комиссариата тяжелой промышленности после реформирования в 1934 году «Союззолота».
2
В тексте сохранена терминология автора.
3
Александр Павлович Серебровский арестован 23 сентября 1937 года, постановлением Октябрьского пленума ЦК ВКП(б) выведен из состава кандидатов в члены ЦК ВКП(б) как разоблаченный «враг народа». Обвинен в контрреволюционном шпионаже и саботаже. 8 февраля 1938 года приговорен Военной коллегией Верховного суда СССР к высшей мере наказания – расстрелу с конфискацией личного имущества. Казнен 10 февраля 1938 года. 19 мая 1956 года посмертно реабилитирован.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
