Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
сознавая, что я больше сюда не вернусь. Конечно, меня удерживала не большевистская система; к этому времени даже фанатикам стало ясно, что большевизм пронизан сверху донизу серьезными изъянами. И даже не люди, хотя у меня было много русских друзей. Что удерживало меня в России, так это безбрежные просторы советского Востока – Сибирь и Казахстан, а также Забайкалье. У русских там нечто более важное, чем любая политическая система.
Русские, насколько мне известно, единственный в мире народ, владеющий огромной неосвоенной территорией, почти целым континентом. Сибирь и прилегающие к ней регионы одинаково перспективны с точки зрения сельскохозяйственных или промышленных возможностей, здесь несметные богатства минеральных ресурсов, лесов, пушных зверей, рыбы, есть великие реки для орошения и гидроэнергетики. И эти регионы все еще почти так же не заселены, как американский Запад несколько поколений назад, и таят в себе те же возможности для будущего молодого поколения в России.
Нынешние правители России сохраняют этот великий заповедник для своего народа. Они не собираются открывать его для жаждущих земли и рабочих мест бедняков Европы, как это сделало правительство Соединенных Штатов в XIX веке со своими девственными западными землями. Советское правительство так высоко подняло планку, что лишь немногие иммигранты из Европы или Азии даже при желании могли бы ее преодолеть. Москва создала огромную армию и столь же многочисленную пограничную охрану, чтобы сохранять пустующие земли для своих будущих поколений.
Плодородные земли и богатые полезными ископаемыми недра советского Востока обещают для будущего народа страны больше, чем любые новые политические, социальные и экономические идеи. Эти идеи преходящи; за время моей работы в стране многие из них были отброшены. Система большевизма во многих отношениях уже не та, что была в 1928 году, когда я впервые приехал в Россию. Нет никаких оснований полагать, что через десять лет все будет так же, как сегодня.
Но московским правителям удалось сохранить нетронутыми широкие просторы в азиатской части страны. Они вернули себе каждую квадратную милю территории, которая была впервые завоевана царями. Вытеснили японцев из Восточной Сибири в 1922 году и восстановили власть во всех маленьких азиатских независимых государствах, возникших после революции. Большевики подавили все без исключения восстания в этих азиатских районах так же быстро и жестоко, как до них это делали цари.
По моему скромному мнению, будущее этой страны сосредоточено в азиатской ее части. Народ и власти осознают этот факт и устремлены на восток, поворачиваясь спиной к Европе, как мы, американцы, поступали в предыдущем столетии. Оказавшись по роду службы в азиатских регионах и получив возможность помочь открыть их для следующих поколений, я беззаветно отдался работе и старался возвращать русским больше, чем получал.
Я достиг российско-польской границы теплым августовским утром 1937 года, после утомительной двенадцатичасовой поездки на поезде из Москвы по однообразным равнинам Европейской России. В России принято, чтобы все граждане, получившие награды, носили их, и на лацкане моего пиджака был орден Трудового Красного Знамени, который мне вручили в 1935 году. Я намеревался снять его до того, как пересеку границу с Польшей, но у одного из моих попутчиков, американца, возникли трудности с советской таможней, и я так погрузился в перевод для него, что забыл про свой орден.
По другую сторону границы в поезд вошли сотрудники польской иммиграционной службы. Один из них пристально уставился на меня, и я вспомнил польского пограничника, не слишком дружелюбного ко мне и моей семье, когда мы впервые въезжали этим путем в Россию почти десять лет назад.
Чиновник продолжал сверлить меня взглядом, и я вдруг сообразил, что так и не снял свой советский орден. Поляк наконец прошипел мне в ухо: «Снимите эту штуку!»
Я машинально подчинился ему и подумал: «Ну, вот и конец моему русскому приключению». Это было время значительных трудностей и препятствий, которые порой казались непреодолимыми. Но мы прошли через все это, и теперь я возвращаюсь в свою страну.
Мой поезд скользил по равнинной польской местности, и я мысленно сказал себе: «В следующем месяце непременно нужно поохотиться на уток на юго-востоке Аляски».
Глава 27
Постскриптум
После того как подготовил материал для этой книги и снова вернулся к работе на Аляске, я получил известие от американских друзей из Москвы, что А.П. Серебровский, основатель треста «Главзолото» и мой уважаемый руководитель в течение всего периода работы в России, арестован.
Серебровский просто исчез, как это случалось с сотнями других выдающихся мужчин и женщин в России за последние три года. Несколько недель спустя официальная газета объявила его «врагом народа» – расплывчатое определение, которое используется для тех, против кого выносят обвинения органы государственной безопасности.
Естественно, эта новость потрясла меня. Этот человек завоевал мое искреннее восхищение своими многочисленными превосходными качествами. Без его постоянной поддержки моих усилий по развитию советской золотодобычи я бы не пробыл в России так долго.
Читатели могут спросить: «С какой стати арестовывали такого человека, как Серебровский?» Но он не единственный облеченный властью человек, исчезнувший во время многочисленных чисток в России с 1936 года. Британский корреспондент в Москве составил по официальным источникам список, показывающий, что более пятисот директоров трестов, заводов и других крупных промышленных предприятий постигла участь Серебровского в 1937–1938 годах. Американские друзья в Москве сообщили мне, что человек, который после Серебровского возглавил трест «Главзолото», также был арестован после нескольких недель пребывания на этом посту.
Лично я полностью убежден, что Серебровский не был виновен в промышленном саботаже. Я слишком тесно сотрудничал с ним более девяти лет, чтобы сомневаться в этом. Этот человек вложил душу в создание треста «Главзолото», и именно ему принадлежит львиная доля заслуг в создании при советском режиме самой эффективной промышленной организации.
В этой книге я ясно дал понять, что некоторые руководители коммунисты были действительно виновны в саботаже, если исходить исключительно из моих собственных наблюдений за тем, что происходило на предприятиях, находящихся под их контролем. И еще более мою уверенность в невиновности Серебровского укрепляет его презрение к подобным мерам как инженера, с ненавистью относящегося к тем, кто разрушает машины или губит природные ресурсы.
В таком случае чему мы должны верить? Доказывает ли арест Серебровского, что все или большинство арестов в России совершенно не обоснованы и что Иосиф Сталин быстро расстреливает или иным образом избавляется от лучших людей, опасаясь соперничества?
Сомневаюсь, что ответ однозначен. Я уверен, что Серебровский никогда не занимался промышленным саботажем, но ничего не знаю о его политической деятельности. Он был ветераном революции, который не
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
