с желаниями и их состояниями, поскольку духовных сущностей и существ лайтмановска я Каббала не признаёт. Творец в Каббале – это желание отдавать, а человек – желание получать. При этом люди способны объединяться как раз в соответствии с их желаниями и намерениями. Воля к «конечному исправлению», гмар тикун, когда восстановится и соединится с Творцом некогда разбившаяся Мировая Душа – Адам Ришон, это то самое единое желание (кли на иврите), которое обеспечивает, согласно доктору Лайтману, союз каббалистов. Понятно, что речь при этом идет об эсхатологической цели творения – о кульминации и завершении мирового процесса. И вот, страстная воля к концу – концу физического раздробленного мира, который призван преобразиться в мир духовный и высший, – есть тот самый цемент, который соединяет в новое целое членов каббалистической группы. Множество желаний встречаются и объединяются в этом общем кли – желании выйти в духовный мир, что означает соединение в любви членов группы между собою и с Творцом.
Какова бытийственная суть «каббалистической группы» согласно доктору Лайтману? Группа моделирует конечное – «исправленное» мироздание, пронизанное Светом Творца, преодолевшее тварный эгоизм. Как и всякий элемент реальности, группа организована как древо сфирот, а потому оптимально в группу входят десять человек. Это десять «желаний», стянувшихся в одно – в желание объединиться в раскрытии Творца и тем прийти к великой цели. Достигается в принципе такая цель работой по самоумалению членов «десятки» и вместе с тем – по возвышению Творца и устремлению к Нему. Практически такая работа заключается в чтении каббалистических текстов (прежде всего – трудов Бааль Сулама и Рабаша) и их обсуждения; по существу, это групповая медитация. Взаимное смирение членов группы, общая направленность на Творца – всё это напоминает церковную общину с ее «единым сердцем», обращенным «горé», ввысь. Но роковая разница заключена в том, что усилие в каббалистической группе идет исключительно снизу, из мира падшей, темной твари, тогда как члены Церкви едины во Христе априорно и в литургическом действе лишь актуализируют это единство силою действующего в Христовом Теле Святого Духа. Духовный труд каббалистов совершается без высшей поддержки, которая безмерно облегчает работу христиан по стяжанию благодати, духовного Света. Каббала доктора Лайтмана, как духовная практика или методика, с христианской точки зрения видится отчаянной борьбой за каббалистическую «Церковь» – за «Мировое Кли».
Примечательно то, что практику «десятки» доктор Лайтман склонен изображать как почти что мистериальную. А именно, он предписывает считать ее «игрой», участники которой делают вид, что убеждены в абсолютной истинности того, что они совершают. К слову сказать, в лайтмановских группах поддерживается железная дисциплина, и из них безжалостно изгоняется всякий, кто решится открыто заявить о своих сомнениях или о потере веры в успех группового труда. Всё это нам хорошо знакомо: мы имеем опыт власти догмата и устава над человеком, идет ли речь о догматах христианских или марксистских. Но в лайтмановской Каббале вопрос стоит еще острее: если группа не станет единым кли, то Свет в нее не войдет и духовная эсхатологическая цель достигнута не будет. Потому правила священно – «научной» «игры» не допускают исключений или послаблений. Сейчас мне важно указать на то. что подобная духовная общность – каббалистическая «десятка» – вполне отвечает принципам «эсхатологической» или «экзистенциальной» метафизики Бердяева. Это не социальный коллектив – одиозное образование для обоих воззрений, а основанное на экзистенциальном общении содружество, товарищество, чья природа духовна (в смысле как Лайтмана, так и Бердяева). Но вот главный вопрос – сойдет ли в такую «десятку» Свет Творца мира, лично для меня открыт. В Каббале доктора Лайтмана смысловые концы увязаны с концами, всё стройно, даже элегантно. Однако в Интернет пока что не попали сообщения из Бней Барух, что в каких – то «десятках» совершился переход через максом и в коллективном экстазе произошло преображение группы в эсхатологический парцуф – светоносную душу Адама Ришона.
Подытожу свое рассмотрение представлений о бытии в Каббале Лайтмана и экзистенциализме Бердяева: эти представления предельно близки, если и не тождественны. Оба учения отрицают действительное бытие наличного мира и считают иллюзорным его восприятие. То, что мнится внешней по отношению к человеку реальностью, на самом деле создается им самим. Мир по – настоящему объективный не материален и не статичен, но духовен и всецело динамичен. Последний – антиплатонический тезис у Лайтмана радикальнее, чем в гнозисе Бердяева: каббалистический рав вообще не признаёт устойчивых субстанций. Бытийственна – кроме Творца – лишь духовная активность человека, которая у Бердяева называется «творчеством», а у Лайтмана – «отдачей». Духовный человек творит миры, а также в некотором смысле и Творца. В обоих учениях человек считается микрокосмом, познание же мироздания сводится к его самопознанию, начинающемуся с погружения в собственную духовную глубину. Борец с «объективацией» Бердяев и стремящийся за пределы Эвклидова мира доктор Лайтман – оба экзистенциалисты и персоналисты. Вместе с тем человек, изоморфный Вселенной и Творцу, у них никак не индивид, но совокупное духовное человечество – единый Адам. И вот, цель бытия как существования, как мирового процесса – это собирание воедино тех наличных индивидов (признаваемых за искры Света в Каббале), на которых, в довременной бытийственной катастрофе, распался единый Адам. Действительно существует лишь целостный Адам, индивид же – это практически животное (по Лайтману) или погруженный в призрачную жизнь заботы и страха (хайдеггеровское Dasein) мещанин (по Бердяеву). Достижение цели бытия означает конец мыслимого мира, эта цель в обоих концепциях эсхатологична. Я не вижу существенной разницы между метафизикой лайтмановской Каббалы и «экзистенциальной метафизикой» Бердяева. Бытие – существование у последнего «богочеловечно», граница «божественного» и «человеческого» как бы размывается в «экзистенциальной диалектике» духовной жизни. У Лайтмана же бытие – это подчиняющееся высшим законам взаимодействие Света Творца и творения (как желания), – и опять – таки эти начала хотя и «неслиянны», но в конкретном существовании «нераздельны».
4. По ту сторону добра и зла
Философия Бердяева настолько близка к идеологии «науки Каббалы» доктора Лайтмана, что хочется пометить эти каббалистические идеи термином «апокалипсическое христианство», взяв его из семантического словаря Серебряного века[583], а вместе с тем отнести бердяевский гнозис к такой давно сложившейся дисциплине, как христианская Каббала. Мы убедились в этом, обсудив духовно – опытную основу двух систем (сопоставив «творчество» с «отдачей»), а вслед затем – метафизический каркас этих построений. Еще, наверное, разительнее окажется сходство «творческой этики» Бердяева с понятиями добра и зла в «науке Каббале», а еще точнее – с каббалистической работой над добром и злом. Оба воззрения – это попытки выйти за пределы законнической морали и старого гуманизма, «переоценить» (Ницше) добро и зло. Вопрос стоит о некоем «оправдании» традиционного «зла» и диффамации «мещанского» «добра» ради отыскания нового пути возвышения над прежней этикой, – более того, над наличным
